"Айзек Азимов. Демон ростом в два сантиметра" - читать интересную книгу авторараспалялись, ругались и самого себя грызли.
- Часть того времени на это и тратилась. А остальное время шло на обдумывание. И даже время, когда я пенял на несовершенство мира, шло не зря, поскольку я получал хорошую встряску и правильную гормональную настройку всего организма, и, когда добирался наконец до машинки, вся эта невольная злость выплескивалась на бумагу. От обдумывания появлялась интеллектуальная мотивация, а от злости - мотивация эмоциональная. А от их соединения рождалась превосходная проза, выливающаяся из тьмы и инфернального огня моей души. А теперь - что? Вот, смотрите! Он слегка щелкнул пальцами, и тут же тщательно раздетая красавица оказалась на расстоянии вытянутой руки, спрашивая: - Могу я обслужить вас, сэр? Уж конечно, могла бы, но Мордехай только мрачно заказал два коктейля для нас обоих. - Я думал, - продолжал он, - что просто надо приспособиться к новой ситуации, но теперь я вижу, что это невозможно. - Но вы же можете отказаться от использования преимуществ такой ситуации. - Отказаться? А как? Вы же видели сегодня утром. Если я отказываюсь от такси, тут же приходит другое, только и всего. Пятьдесят раз могу я отказаться, и оно придет пятьдесят первый. И так во всем. Я уже совсем вымотался. - А что, если вам просто зарезервировать себе часок-другой для раздумий в тишине кабинета? - Именно так! В тишине кабинета. А оказалось, что я могу думать, лишь ожидания, или в столовой без официанта. Мне нужен источник раздражения. - Но вы же раздражены сейчас? - Это не то же самое. Можно злиться на несправедливость, но как злиться на всех этих нечутких олухов за ненужную доброту и предупредительность? Я не раздражен сейчас, а всего лишь печален. Это был самый несчастливый час, который я когда-либо провел в баре "Счастливый часок". - Клянусь вам, Джордж, - говорил Мордехай, - я думал, что меня сглазили. Как будто фея, не приглашенная на мое крещение, нашла, наконец, что-то похуже, чем постоянные потери времени. Он нашла проклятие исполнения любых желаний. Видя его столь несчастным, я с трудом удержался от недостойных мужчины слез, тем более что этой неприглашенной феей был я, и он, не дай Бог, как-нибудь об этом дознается. Он мог бы тогда убить себя или - страшно даже подумать - меня. А потом пришел настоящий ужас. Спросив счет и, разумеется, моментально получив, он бросил его мне, рассмеялся фальшивым, кашляющим смешком и сказал: - Давайте-ка заплатите. А я пошел. Я заплатил. А что мне было делать? Но полученная рана и сейчас иногда напоминает о себе перед ненастьем. Я ведь для него укоротил жизнь Солнца на два с половиной миллиона лет, и я же должен был платить за выпивку? Где справедливость? Мордехая я с тех пор не видел. Я слыхал, что он уехал из страны и |
|
|