"Айзек Азимов. Демон ростом в два сантиметра" - читать интересную книгу автора

распалялись, ругались и самого себя грызли.
- Часть того времени на это и тратилась. А остальное время шло на
обдумывание. И даже время, когда я пенял на несовершенство мира, шло не
зря, поскольку я получал хорошую встряску и правильную гормональную
настройку всего организма, и, когда добирался наконец до машинки, вся эта
невольная злость выплескивалась на бумагу. От обдумывания появлялась
интеллектуальная мотивация, а от злости - мотивация эмоциональная. А от их
соединения рождалась превосходная проза, выливающаяся из тьмы и
инфернального огня моей души. А теперь - что? Вот, смотрите!
Он слегка щелкнул пальцами, и тут же тщательно раздетая красавица
оказалась на расстоянии вытянутой руки, спрашивая:
- Могу я обслужить вас, сэр?
Уж конечно, могла бы, но Мордехай только мрачно заказал два коктейля
для нас обоих.
- Я думал, - продолжал он, - что просто надо приспособиться к новой
ситуации, но теперь я вижу, что это невозможно.
- Но вы же можете отказаться от использования преимуществ такой
ситуации.
- Отказаться? А как? Вы же видели сегодня утром. Если я отказываюсь
от такси, тут же приходит другое, только и всего. Пятьдесят раз могу я
отказаться, и оно придет пятьдесят первый. И так во всем. Я уже совсем
вымотался.
- А что, если вам просто зарезервировать себе часок-другой для
раздумий в тишине кабинета?
- Именно так! В тишине кабинета. А оказалось, что я могу думать, лишь
переминаясь с ноги на ногу на перекрестке, или на каменной скамейке зала
ожидания, или в столовой без официанта. Мне нужен источник раздражения.
- Но вы же раздражены сейчас?
- Это не то же самое. Можно злиться на несправедливость, но как
злиться на всех этих нечутких олухов за ненужную доброту и
предупредительность? Я не раздражен сейчас, а всего лишь печален.
Это был самый несчастливый час, который я когда-либо провел в баре
"Счастливый часок".
- Клянусь вам, Джордж, - говорил Мордехай, - я думал, что меня
сглазили. Как будто фея, не приглашенная на мое крещение, нашла, наконец,
что-то похуже, чем постоянные потери времени. Он нашла проклятие исполнения
любых желаний.
Видя его столь несчастным, я с трудом удержался от недостойных
мужчины слез, тем более что этой неприглашенной феей был я, и он, не дай
Бог, как-нибудь об этом дознается. Он мог бы тогда убить себя или - страшно
даже подумать - меня.
А потом пришел настоящий ужас. Спросив счет и, разумеется,
моментально получив, он бросил его мне, рассмеялся фальшивым, кашляющим
смешком и сказал:
- Давайте-ка заплатите. А я пошел.
Я заплатил. А что мне было делать? Но полученная рана и сейчас иногда
напоминает о себе перед ненастьем. Я ведь для него укоротил жизнь Солнца на
два с половиной миллиона лет, и я же должен был платить за выпивку? Где
справедливость?
Мордехая я с тех пор не видел. Я слыхал, что он уехал из страны и