"Хьелль Аскильдсен. Последние заметки Томаса Ф ("Все хорошо, пока хорошо" #1) " - читать интересную книгу автора

она произнесла вполне серьезно, я, честно признаюсь, был так польщен и
обрадован, что мне захотелось смеяться, но я сохранял невозмутимость. "Ваш
отец тоже дожил до глубокой старости?" - "О да! Он всегда говорил о жизни с
огромным презрением, но еще никто не цеплялся за нее, как он". Тут уж я
смело мог улыбнуться, слава Богу, что и сделал, она ответила тем же. "Вы
ведь и сами такой", - сказала она и, поддавшись настроению, попросила
посмотреть мою ладонь. Я протянул ей руку, не помню какую, но нужна была
другая. Она изучала ее некоторое время, потом расплылась в улыбке и выдала
результат: "Ну, что я говорила! Вы должны были умереть давным-давно".


Точка опоры

Несколько месяцев назад меня посетил домовладелец. Он успел трижды
нажать на звонок, прежде чем я доковылял до двери, хотя спешил со всех ног.
Я же не знал, что это он. Так редко кто-нибудь приходит - и почти всегда
представители разных религиозных сект - разузнать о видах на мое спасение.
Они забавные, но в квартиру я их никогда не впускаю, люди, верящие в
загробную жизнь, мыслят нерационально, мало ли что взбредет им в голову. Но
на этот раз за дверью стоял домовладелец. С год назад я написал ему письмо,
где обращал его внимание на поломанные перила в подъезде, поэтому я решил,
что этому и обязан его визитом, - и впустил его. Он осмотрелся. "Недурно
устроились!" - заявил он; начало прозвучало так фальшиво, что я понял: надо
быть настороже. "Перила сломаны", - сказал я. Он ответил: "Я заметил. Это
вы сломали?" - "Нет. Почему я?" - "А потому что, кроме вас, ими никто не
пользуется. Весь подъезд - сплошная молодежь. А само по себе ничего не
ломается". С таким каши не сваришь, я поостерегся обсуждать с ним, как и
почему вещи выходят из строя, поэтому ответил: "Воля ваша, но мне нужны
перила, и я имею на них право!" На что он ответил, что квартплата со
следующего месяца повышается на двадцать процентов. "Опять, - огорчился
я. - Да еще на двадцать процентов. Это немало". - "Следовало больше, -
сказал он. - Дом не окупается. Я только теряю на нем". Я давным-давно,
наверно, уже лет тридцать как, перестал обсуждать экономические проблемы с
людьми, которые утверждают, что теряют деньги на том, от чего можно
избавиться в две секунды, поэтому я промолчал. Но он и не нуждался в моих
ответах, он двигался вперед по собственной колее, такого инерционного типа
человек. Он перешел к жалобам на другие свои доходные дома, все как один
убыточные, просто несчастье, что за бедный капиталист. Я ничего не ответил,
его причитания иссякли, как нельзя более вовремя. Вдруг он без видимой
причины поинтересовался, верю ли я в Бога. У меня чуть не сорвался с языка
вопрос, какого именно бога он имеет в виду, но я сдержался и просто покачал
головой. "Но вы непременно должны верить", - заявил он. Так, впустил-таки я
в квартиру одного из этих. Вообще-то я не очень удивился, отягощенные
крупным имуществом граждане часто верят в Бога. Тут важно было не дать ему
перескочить на другую тему, поскольку евангелистов я выставляю за дверь при
любых обстоятельствах, и я напомнил ему: "Вы, кажется, приходили сообщить
мне об увеличении квартплаты на двадцать процентов?" Сопротивление застало
его врасплох, он дважды беззвучно открыл и закрыл рот, хотя, может, это
типично для него. "И я надеюсь, что перила будут отремонтированы". Он стал
красным: "Перила, перила!... Нельзя же так приставать с вашими перилами!"