"Хьелль Аскильдсен. Лицо моей сестры ("Все хорошо, пока хорошо" #20) " - читать интересную книгу автора

мне через полгорода. Я не хотел давать ему свой телефон, но, чтобы не
обижать его, ответил, что номера не помню. Он воззрился на меня сквозь
толстенные стекла очков, это было немного неприятно; как правило, я вру,
только обороняясь, и тогда это, наверно, можно заметить; во всяком случае,
он учуял ложь, я это почувствовал и взялся объяснять дальше, что никогда
сам себе не звоню. Понятно-понятно, ответил он гаденько, а я не выношу,
когда меня так ставят на место, поэтому я ушел в коридор и достал сигареты
из кармана пальто. К сожалению, могу угостить только кофе, сказал я. Он
промолчал. Я сел и закурил. Счастливый ты, сказал он. Я? Живешь себе, как
хочешь, сказал он. Я хмыкнул, хотя был согласен с ним. Я иной раз не знаю,
куда деваться, сказал он. Я не ответил. Ну, мне пора, сказал он, вставая.
Мне стало его жаль, и я спросил: у вас не все ладится? Нет, сказал он. И
пошел к двери. Я следом. Подал ему пальто. Он сказал: если ты позвонишь,
она наверняка обрадуется. Она считает, что, кроме тебя, до нее никому нет
дела.
Видимо, телефон стоял у нее под рукой, трубку она сняла сразу. Я
назвался. Ой, Отто, сказала она, вот так радость! Голос звучал искренне,
без малейшей напряженности, и мы поговорили спокойно и миролюбиво. В
заключение она попросила меня навестить ее, ладно, согласился я. Тогда она
сказала: ты же не забыл ничего про нас? Про вас? - сказал я. Нет, сказала
она, про нас, про нас с тобой. А, сказал я, не забыл. Так завтра придешь? -
сказала она. Я задумался, потом сказал: хорошо. К часу? Да, я приду к часу,
пообещал я.
Положив трубку, я готов был прыгать до потолка - так всегда со мной
бывает, когда удается разделаться с трудным и неприятным делом, и в награду
я угостил себя четвертью стакана виски, чего я обычно в такое время дня не
делаю. Я только что не дрожал от возбуждения, теперь подогреваемого и
виски, и я налил себе еще четверть стаканчика. А ближе к половине восьмого
я захлопнул за собой входную дверь и отправился в "Корифея", пивную, не
дотягивающую до своего названия, где я тем не менее изредка пропускаю
кружку-другую.
В пивной торчал Карл Хоманн, мужчина моего примерно возраста, тоже
живущий поблизости, с которым я вынужден знаться единственно по той
причине, что как-то он спас мне жизнь. К счастью, он был не один, поэтому я
решил, что могу позволить себе игнорировать его приглашение присаживаться и
найти отдельный столик. Я забрался в глубь зала. Ну ты даешь - так запросто
прошел себе мимо Хоманна! - снова и снова переживал я свой отважный
поступок и так раззадорился, что заметил Марион - женщину, с которой
когда-то состоял в не лишенных болезненности отношениях, - только уже
опустившись за стол. Она сидела в трех столиках от меня. Она углубилась в
газету и, возможно, не успела приметить меня. Поскольку и я мог бы не
обратить на нее внимания, то я как ни в чем не бывало заказал себе пива и
стал ждать развития событий. Но ситуация нервировала меня, и я решил
обменяться с Марион взглядами. Когда она вскоре подняла глаза от газеты и
взглянула на меня в упор, я понял, что она давно обнаружила меня. Я
улыбнулся ей и поднял стакан. Она подняла свой, потом сложила газету и
подошла к моему столику. Я встал. Отто, сказала она, и чмокнула меня. Потом
спросила, можно ли ей присоседиться. Конечно, сказал я, но ненадолго, меня
ждет в гости сестра. Марион принесла свой стакан. Она казалась веселой. И
сказала, что рада видеть меня, а я сказал, что рад видеть ее. Она сказала,