"Пьер Ассулин. Клиентка " - читать интересную книгу автора

просто компиляция".
Нет, я не благоговел перед архивами. Сколь бы притягательными ни
оказывались они на каждом шагу, я привык относиться к ним с недоверием. Не
принимать за чистую монету, а хулить этих идолов и низвергать с
пьедестала. Мой старый учитель также говорил, что истина сокрыта именно
здесь, а не где-либо еще, и я никогда этого не забывал.
В тот день, когда я наконец очутился в большом справочном зале, эта
мысль сверлила мой мозг. Прикованный к столу, изнемогающий под тяжестью
грядущего труда, устрашенный возложенной на себя задачей, я откинул голову
и рассматривал облака сквозь стеклянную крышу. Я размышлял о том, что
ответ на мой вопрос таится где-то рядом, в одном из миллионов этих пыльных
документов, и в конце концов мы с ним обязательно найдем друг друга.
Общая протяженность государственных архивов во Франции - три тысячи
километров. В этих бумажных просторах мне были уготованы всего несколько
миллиметров. Но какие именно? И где они затерялись?
Оставалось только искать.

***

Тщательное изучение перечня документов, относящихся к периоду
оккупации, стало сущим испытанием. Проведя два дня за этим занятием, я
почувствовал себя выжатым лимоном. Когда я взялся за каталог мифической
серии КЖ 28, мне показалось, что у меня открылось второе дыхание, как у
марафонца. На самом деле я скорее оказался в положении лыжника на ледяном
склоне над пустынной равниной. Впрочем, не все ли равно: гаревая дорожка,
выверенная до миллиметра, или ослепительная белизна вечных снегов -
одиночество одно и то же. И в результате всех усилий, на краю пропасти,
перед лицом безнадежной перспективы, на борьбу с которой мы тратим целую
жизнь, у каждого возникает одно и то же головокружение.
Обозначение "КЖ 28" относилось к военному периоду. Я часто слышал,
как историки той поры упоминали об этом шифре с многозначительным видом.
Наткнувшись на каталог данной серии, я, естественно, решил, что открыл
Эльдорадо. Это действительно было так, но моя находка оказалась
бесполезной. После долгих поисков и бесплодных попыток, переворошив сотни
папок, я наконец выделил несколько разделов, суливших щедрый урожай.
Дежурный архивариус произнес непререкаемым тоном:
- Нужен допуск.
- Нельзя ли сделать небольшое исключение?
Он улыбнулся и поднял брови, качая головой:
- Вы шутите... Пришлите официальный запрос, его передадут
вышестоящему начальству, а затем вы получите ответ.
Я снова угодил в тупик. От ожидания моя вялотекущая паранойя
обострилась. Как видно, было непросто заполучить нужные мне материалы. В
самом деле, ведь в этих папках хранились также полицейские отчеты,
документы службы общей информации и списки секретных агентов. Подобным
бумагам суждено еще долго пылиться в спецхране, до тех пор пока не умрут
те, кого могут изобличить эти возмутительные материалы. Сколько бы я ни
твердил, что никому не желаю зла, что мне лишь необходимо проверить,
действительно ли Дезире Симон стал жертвой доноса, этого было
недостаточно. Я не мог смириться и пустил в ход все средства. Пришлось