"Пьер Ассулин. Клиентка " - читать интересную книгу автора

период Франция маршала Петена напоминала Испанию эпохи инквизиции. Страну,
где чистота крови была превыше всего. Тогда это считалось в порядке вещей.
И все же близкое знакомство с секретными материалами вызывало
невыразимо тягостное чувство, ибо я связал себя подпиской о неразглашении.
Однажды на званом ужине, когда зашел разговор о периоде оккупации, некая
дама, носившая известное имя, произнесла, вздыхая: "Если бы вы только
знали, что случилось с родственниками моего мужа во время войны..."
Меня так и подмывало ей сказать, что я не только доподлинно это знаю,
но наверняка осведомлен лучше нее. Государственный комитет промышленности;
слева от него - Управление текстильного и кожевенного производства;
справа, в глубине - Комитет по торговле меховыми изделиями и пушниной. Вот
то, что я искал. Люди могли сколько угодно вглядываться в мое лицо, никто
все равно бы не догадался об истинной причине моей радости. Пешеход из
оккупационной зоны наконец благополучно добрался до цели. Он оказался не
на своей, а на чужой территории.
Я заново знакомился с Парижем. Это был не мой город, а город мужчин с
дублеными кожами с улицы Отвиль и улицы Паради. Поль Моран "Моран Поль
(1888-1976) - французский писатель, автор серии романов "Хроники
двадцатого века", сборников рассказов "Новеллы глаз", "Новеллы сердца" и
др. Критики называют его "изобретателем современного стиля"." мог бы
написать здесь еще один длинношерстный вариант своей убийственной поэмы
"Прекрасная Франция". Здешние обитатели носили соответствующие имена, к
тому же до объявления войны звучавшие более космополитично: пушнина и кожа
тогда закупались в Америке и в Советском Союзе.
Исходя из критериев времени, их фамилии отдавали картотекой
полицейского учета. Этих людей звали: Бехар, Правидло, Гирш, Рейман, Ланг,
Брюнсвиск, Рейнер, Захарович, Франкель, Вейль, Бокановски. Некоторые
фамилии говорили не только об общественном положении их обладателей, но и
об их профессии. Так, о Лапински можно было бы сказать, что ему на роду
было написано заниматься своим ремеслом. Порой магазины чужаков назывались
не именами хозяев, а, например, "Сибирь", "У бобра", "У леопарда", "У
белого медведя". Или того хлеще: "Лабрадор Фюрс" - тут уже ощущалось
веяние американского ветра. Наверное, улица Ла Боэси казалась этим людям
более удаленной от предместья Пуассоньер, чем Карпаты. Здесь находился
торговый дом братьев Ревийон, основанный аж в 1723 году.

***

Фешнеры... Отныне только это слово вертелось в моей голове. Оно
вытеснило из нее все прочие мысли. Мне уже несколько раз казалось, что я
близок к цели. Я обнаружил документы, в которых шла речь о каком-то
меховщике Фешнере. Однако его фамилия писалась с двумя "н", и он жил тогда
на улице Малакафф. В результате проверки оказалось, что это другой
человек. По мере того как я ворошил бумажные горы, перед моими глазами
проходила вереница подставных лиц и самозванцев, живших под чужими
именами. Время от времени луч надежды пробивался сквозь окутывавший меня
мрак. Так, один еврей, ветеран войны, отказался купить ради собственного
спасения фальшивое свидетельство о крещении, которое ему предлагали: он
считал это для себя зазорным.
Вскоре, лихорадочно перебирая все, что попадалось мне под руку, я