"Пьер Ассулин. Клиентка " - читать интересную книгу автора

неожиданно наткнулся на некую Эмилию Фешнер. Она жила в XV округе. Сперва
это показалось невероятной удачей: кто-то из нашей родни! Но меня снова
ожидало разочарование. Эмилия Фешнер не имела никакого отношения к моему
расследованию. Тем не менее я не удержался и прочел ее дело. А зря. Досье
было легким на вес, но после его чтения я почувствовал себя обессиленным.
Эта женщина жила во Франции тридцать семь лет. Ее мужа, рабочего,
уволили по техническим причинам. Двое из шестерых детей Фешнеров были в
немецком плену. 4 июля 1941 года Эмилия обратилась к местному
представителю власти с просьбой разрешить ей продавать живые цветы. Она
писала: "Я - старая, изможденная и больная женщина. Я виновата лишь в том,
что я - еврейка, и больше мне не в чем себя упрекнуть. Я не способна
заниматься каким-либо другим ремеслом, кроме торговли цветами, ведь за
столько лет я уже свыклась с этим делом..."
Несчастная просила сделать для нее исключение. Что я говорю: она
униженно молила об этом. Но ей отказали.
Когда люди, доведенные до крайности, будучи в полном отчаянии,
начинают винить себя в том, что они появились на свет, это значит, что они
уже потеряли человеческое достоинство. Узнавая о таких частных случаях, я
проклинал режим, создававший подобные ситуации. Я проклинал идеи,
развращавшие умы. Я проклинал людей, заставлявших других соблюдать законы,
основанные на порочных идеях. Но мне не удавалось разлюбить Францию из-за
того, что в один прекрасный день она позабыла о своем гостеприимстве.

***

Я уже совсем приуныл, как вдруг случайно наткнулся на папку с делом
Фешнеров. Тех самых Фешнеров, моих родных. Я был настолько измотан, что
даже не осознавал, как мне повезло. Мне потребовалось немало времени,
чтобы понять, что я впервые воплотил в жизнь одно из своих самых заветных
желаний. Я собирался прикоснуться к никому не ведомой истине и стать ее
единственным хранителем. Это было равносильно тому, как если бы я
настолько хорошо узнал любимого человека, что мне бы удалось заглянуть в
его душу.
Здесь хранилось все. Четко написанное, аккуратно сложенное. В
безупречном порядке. Эти бумаги могли бы пролежать всю свою злосчастную
жизнь в этой папке, и никто так и не обратил бы на них внимания. До тех
пор, пока они бы не сгнили и не обратились в прах. От них не осталось бы
ничего, кроме инвентарного номера в картотеке. В лучшем случае намека на
содержимое папки. Но судьба распорядилась иначе. Назовем это случайностью
или скорее стечением обстоятельств. Говорят, что это псевдоним благодати
для тех, кто не в состоянии ее распознать.

***

Дело Фешнеров состояло из нескольких неравноценных отчетов. Порядок,
в котором они были представлены, не замедлил привести меня в
замешательство. Очевидно, эти материалы были рассортированы не просто так,
без всякого умысла. Можно было подумать, что они излагали историю
сообразно драматическому развитию сюжета, сильно смахивавшего на роман
Дезире Симона и не слишком соответствовавшего канонам греческой трагедии.