"Виктор Астафьев. Так хочется жить (про войну)" - читать интересную книгу автора

ее больше любят, чем ту, что за Уралом.
Одним словом, зашевелилась передовая после отъезда большого чина в
кожане, говорили, сам Жуков наезжал и давал разгон. Атаковать противника
надо, а где он, сколько его, какие его планы? Вот тут-то и сгодились
артиллеристы, вот тут-то и выпало им заниматься не своим делом - идти в
разведку.
Еще на Днепровском плацдарме на наблюдательный пункт третьего дивизиона
упал с неба десантник с простреленным парашютом и вывихнул ногу. Его лечили
и допрашивали. Парень доказал, что он был из той самой бригады, которую
бездарно погубили, выбросив с большой высоты ветер и под огонь немцев.
Уцелел он только потому, что догадался прыгать с красным, а не с белым
парашютом, красный темно в ночи глядится, купол прострелили уже над самой
землей. Парень был ловкий и боевой, говорил, что после того, что он пережил
в небе, ему уже ничего не страшно на земле. Его оставили в бригаде, в
управлении третьего дивизиона, и скоро он возглавил разведку. Ему-то и
поручено было отобрать людей и ночью сходить на "ту сторону", посмотреть,
что там и как, если возможность будет, взять "языка".
В число четверых попал и Коляша Хахалин, видимо, по признакам
увертливости и ловкости тела, здоровенный еще мужик Герасименко, как
догадался Коляша, ему надлежало тащить "языка", и тоже боевой, в стрелковых
ротах повоевавший боец Обухов.
Десантник весь день не отлипал от стереотрубы, изучал местность и
противника, вел свою троицу поздней ночью, почти уже под утро, уверенно,
точно вывел к двум клуням, порядочно отстоящим от села. В клунях были
склады, и вокруг них ходил часовой. Его-то, часового, зябнущего в отдалении
от своих, и решено было брать, да вот в жизни так заведено, что не все
просто берется, что близко ведется, и с шоферской практики Коляше известно:
самый длинный путь тот, что кажется коротким.
Знающий приемы десантник прыгнул на часового, сорвал с него автомат, но
растерявшийся было немец так хрястнул через голову разведчика, что тот
какое-то время и двигаться не мог. Коляша Хахалин, в обязанности которого
входило зажать пленному рот и сунуть кляп с приготовленной для этого дела
пилоткой, получил такой удар, что взрывом мелькнуло пламя из его правого
глаза, упал он головой в ровик, копанный от бомбежки, следом к нему прилетел
и утих разведчик Обухов. Спас собратьев-разведчиков Герасименко. По плану он
должен был надеть на пленного наручники и шел на врага последним. Немец и
Герасименке завез плюху, но этого так просто не сшибешь! Герасименко с
испугу, не иначе, но говорил-то он потом другое и по-другому, ударил
постового самоковными наручниками и попал по голове. Фриц заорал. К этой
поре маленько очухался десантник, выскочили из ровика Коляша с Обуховым и
попутали немца, надели-таки на руки врага самоковные наручники с пуд весом,
заткнули вражескую орущую пасть, но и покой нарушили. По ним и по
нейтральной полосе открылся сплошной огонь.
"За мной!" - скомандовал десантник. Разведчики поволокли немца в
темень. Немец не хотел ползти, сопротивлялся. Десантник концом финки
подгонял врага: кольнет - тот двинется, упрется - десантник снова его
кольнет...
Огонь отдалялся, и разведчики не сразу поняли, что отползают в тыл, не
сразу же и оценили действия старшего - сунься они через нейтралку, их давно
бы уже перебили, такой шел огонь, иль оцепили бы, накрыли и самих в плен