"Виктор Астафьев. Так хочется жить (про войну)" - читать интересную книгу авторанадвигался, Коляша поднял с междупутья скошенную, вроде арабской сабельки
загнутую тормозную колодку - одного удара ею достанет, чтоб отучить этого молокососа навеки не только лаять на людей, но и жевать генеральские объедки. - А ну, повторяй за мной: "Дяденька боец! Я прошу вас, отойдите, пожалуйста, от генеральского вагона". - Да я... - Расколю башку. Пока твои бздилоходы тебя хватятся, ты вонять уж будешь! Н-ну! Ну! Как тебя учили в пионерском лагере? Как учат в комсомольской организации? - Дяденька боец... я прошу вас... Не дослушав молодого холуя, вымучивающего вежливые слова, Коляша брезгливо отбросил мазутом облитую колодку и сказал, хлопая его по плечу: - Держись за свое место! Псом дворовым будешь, зато глодать жирные кости станешь, спать в конуре, под крышей, на сухой подстилке. Не то что некоторые... Около вокзала, съежившись, засунув руки в рукава, покашливая, поджидала своего супруга посиневшая от вдруг потянувшего с Днепра холодного ветра, сиротливая женщина. "И зачем мне все это? - сокрушался Коляша,- вокзалы, холуи, бардак этот вселенский? Куда я еду? Куда меня влечет? Зачем? Семьей, видите ли, обзавелся, пристяжку спроворил! Добирал бы остатки урожая в украинском совхозе "Победа", дрова воровал бы, яблони тряс по садам, напившись самогонки, ходил бы с мужиками плакать на братскую могилу по великим праздникам... Среди ночи супругов Хахалиных, прижавшихся за нетопленой печкой скорее, с манатками - к лейтенанту. - Ну, вояки! - пошевелил где-то возле уха концом рта лейтенант.- Ваша скромность и смирение вознаграждены! Не надоедали мне и всем добрым людям, и за это вот он,- указал лейтенант на заулыбавшегося сержанта,- посадит вас, незаконно, в незаконный вагон, и вы, может быть, незаконно доедете до Москвы. Оказалось, что все эшелоны с войсками, идущие из-за рубежа, имеют вагоны прикрытия - два четырехосных вагона, в которых можно было бы уместить две сотни демобилизованных душ. Вагоны, стоящие между паровозом и эшелоном - на случай аварии или диверсии в пути,- должны "прикрыть", самортизировать весь остальной состав, словом, смертники-вагоны. В общем-то, это то же самое, что загородить собой товарища комиссара от пули врага или закрыть грудью амбразуру. То есть никакого в этом здравого смысла не было. Загородить грудью, в особенности женской, хоть кого и хоть чего можно только в кино, но загораживать груженые вагоны пустыми вагонами - это даже для кино, пусть и самого патриотического, не годилось, потому что при экстренном торможении груженые вагоны, нажав на негруженые, просто выдавили бы их наверх, как пустые, хрупкие спичечные коробки. Строго-настрого наказав молодоженам, чтоб в вагон они влезали без шума и никогда, никуда, ни под каким видом больше не вылазили, "даже если будут оружием пужать", ну и не выдавали бы его и товарища лейтенанта, сержант подсадил Женяру и хромого ее мужа в вагон. - Счастливо-о! Эх, и мне бы скорее домой! Я бы хоть на чем... Женяра с Коляшей думали, что в вагоне поедут одни, и боялись этого - |
|
|