"Виктор Астафьев. Так хочется жить (про войну)" - читать интересную книгу автора

полное ж бесправие, любой бандит под видом патруля пришьет и фамилию не
спросит. По напряжению, которое передалось Коляше, он чувствовал, что
спутница его боится тьмы и дороги, нащупал ее рукой, приободрил.
- Да закройте вы двери! Кто там? Высадят всех к херам! - раздался голос
в темноте, и слабый, угольно светящийся фонарик, пометавшись по темному
пространству, к радости супругов, обнаруживших, что вагон полон спящего
народу, указал им в дальний угол вагона и даже подержал там пляшущее
пятнышко света. Коляша захлестнул притвор вагона и осторожно пробрался к
жене - она что-то подстелила, какую-то тряпицу на хрустящее на полу стекло,
шлак, угольную крошку, поймав мужа за руку, потянула вниз и, когда он прилег
головой на рюкзачишко, уютно подлезла к нему под бочок.
- Я так рада, что мы едем!
- Погоди еще, не говори "гоп"... Не нагрянул бы патруль.
Женушка угнездилась у Коляши под боком и уснула, греет чуть слышным
теплом и даже во сне осторожным дыханием. "И чего это я психанул-то? Она-то
при чем, если кругом такое творится! У нас ведь уж если бардак, то
обязательно грандиозный, если урожай - то стопудовый, если армия, то самая
непобедимая!.. Допобеждались вот. Да и сам ведь вспоминал, как на фронте
спать ложились обязательно головой к чему-то, солдат к солдату жался, а
женщина, одна на таком ветру, в такое дикое время, само собой, норовит к
кому-то прильнуть, заслониться..."
- Поехали, механик, поехали! - раздалось за вагоном.- Сто четвертый
поджимает.
- Поехали так поехали...
Коляша с удовольствием еще послушал перекличку помощника машиниста с
машинистом: "На выходе зеленый".- "Вижу на выходе зеленый..." - и уснул под
"зеленый", потому как не спал ладом уж несколько суток.
И когда раздалась грозная команда: "А ну, выходи из вагона! Кому
сказано?" - и увидел наставленные с улицы два черных автоматных дула, не
сразу понял, где он, что с ним, и не вдруг опустился обратно на священную
советскую землю, охраняемую самыми справедливыми строгими законами.
- Опять началось! - запричитал рядом с Коляшей пожилой, давно не бритый
солдат.- Че вы нас на кажной станции гоняете, че нервируете? Мы вам пленные,
чо ли? Враги, чо ли? Мы домой едем!..
- А ну прекрати трепаться! - гаркнул старший патруля, младший
лейтенантишко, и запрыгнул в вагон, сверкнув до блеска начищенными хромовыми
сапогами.- Сейчас же! Сейчас же очистить вагон!
Никто в вагоне не сделал никакого движения.
- Я кому сказал?! - младший лейтенант по-грязному обматерился. Был он в
нарядном картузе, в диагоналевом обмундировании, перетянутый в талии, со
значками, портупеей, весь вычищенный, выглаженный, праздничный.
- И не стыдно твоей сытой роже? - покачал головой все тот же пожилой
солдат.- Ты посмотри, на кого орешь! Над кем изгаляешься!
Младший лейтенант осмотрел вагон внимательней. Коляша, приподнявшись,
тоже осмотрел население вагона. Были здесь, в основном, военные и, в
основном, битые-перебитые. Были и гражданские. Но женщина всего одна -
Женяра.
- Не положено! - стараясь удержаться в повелительном, начальственном
тоне, снова начал младший лейтенант.- Вагоны должны следовать порожняком.
Это опасно для жизни...