"Виктор Астафьев. Так хочется жить (про войну)" - читать интересную книгу авторагубы, подобрала волосы, надвинула на глаза уголок серенькой косынки и
отвернулась, прислонившись лбом к стеклу. - Ну, че? - свесившись с полки, приставал к ней исколотый по груди, по рукам, "исписанный" по морде бритвой "маршал".- Че снилось-то? Кавалер? Жених? Щупал, небось, стишки на ухо шептал? "Напрасны ваши совершенства, их вовсе не достоин я". И выходит, что? Выходит, что создан он для блаженства? Езданул чемоданчик и лататы! Гага-га-а! А ты и жопу расквасила... щастье так близко, так возможно... - Отстань от человека! Отстань! - сказала пожилая женщина, остерегавшая семейство.- Ей и без того тошнее тошного... И дети тут. Оне от немцев сраму навидались и наслушались, самолучшего, привозного... Тихона разбужу - он тя скоренько уймет! Вылетишь в окно, што воробей! - Да я... Да... - Тихо, маршал, тихо! Спертая паровая и половая сила перед тобой. Гляди на детей и учитывай свои возможности... - Бабуль, а, бабуль, скоко твоему-то? - Скоко-скоко? Зачем тебе? Ну, тридцать восемь Тихону. - И уже четверо? - Не четверо, а пятеро. Один в вакуацию с пионерлагерем попал. И где он счас, родимой? Найдем ли? - засморкалась женщина,- да двоих малюток еще схоронили под немцем... - Во-от эт-то да-а-а! Во-от эт-то рабо-о-отник! - И работник! И заботник! Не вам, прощелыгам, чета! Опора державе, надежа народу. Тем временем поезд остановился на какой-то дымной и мрачной станции. К вдоль поезда, от окна к окну, закричали, забренчали котелками пассажиры. "Маршал" и "мой генерал", опустив в котелке деньги за окно, подняли в обмен лепешку, сорящую отрубями, вареную горячую картоху, огурцы, помидоры, полную пилотку груш и яблок. - Во дерут, с-суки! Во дерут! Пользуются, что с вагона выйтить нельзя...- лаялся "маршал", а "мой генерал" в это время рядился: - Не-э, не-э. Ты сперва дай попробовать. Не-э, так не пойдет! Нам уж продали разок водичку! Больше не наякорите! Давай-давай! В аптечном, грязном пузырьке, подобранном, должно быть, под ногами, подана "проба". Ее понюхали, лизнули по очереди "маршал" и "мой генерал", инвалиду-соседу, видать, старому специалисту по напиткам, дали лизнуть. - Да вроде бы ниче, не особо разбавлена. - За двести, барыга! Даю двести. - Ни-и,- раздалось из-за окна.- За двисти покупай у другом мести! В нас дровы дороже... - Да вы ж уголь тырите! - За вуголя стреляють. - Н-ну, падла! Ну двести с полтиной! Ну триста, падла! Нету больше! Ну... С кого дерешь-то? С фронтовиков-страдальцев, а? Ну, ни стыда, ни совести! А ну, кореш, высунь ногу в окно! Да не ту, не ту! Деревянную! Во, с кого ты дерешь! Во кого ты, вонючка, терзаешь своей спикуляцией... Бутылка, прихваченная грязным бинтом за горло, взметнулась на деревяшке вверх. "Маршал" поймал ее, будто рыбину, прижал к груди: "Оп-ппа-а-а!" - и, погладив трепетной ладонью, поцеловал в донышко. |
|
|