"Виктор Астафьев. Так хочется жить (про войну)" - читать интересную книгу автора - Вот как! - удивился Коляша.- От кого?
- От тебя самого! - Но ты ж говорила, что предохраняешься. Значит, кто-то объездил тебя еще до меня - ловкие тут попались ребята... - От тебя предохранишься!..- загрустила Женяра.- Дорвешься, что тебе паровоз, красным фонарем не остановить... - Ну, коли мой кадр - рожай. Интересно все же, кто там в темноте получился? Только вот где жить-то будем? У меня на всем свете кроме тебя никого и нету... Женяра предложила остаться на Украине, в местечке,- она не по годам рассудительная была и предлагала в сытом месте переждать худое послевоенное время. Коляша, вскормленный детдомовскими да военными, пусть и скудными, но дармовыми харчами, не знал и не понимал, что такое голодная жизнь, чиркнул себя ребром ладони во горлу, заорал, что во как надоела ему эта клятая Хохляндия, что устал он от нее и готов ехать хоть к черту на рога. На рога они не поехали, двинули в Молотовскую область, в Красновишерск, лесопромышленный городок, где жила овдовевшая в войну мать Женяры, Анна Меркуловна Белоусова. Часть вторая. ДОРОГА С ФРОНТА Не хвались отъездом, хвались приездом,- говорится в народе, и совершенно справедливо говорится, по отношению к Коляше и Женяре совсем уж точно говорится. Просидев на станции двое суток, припив с ребятами-корешами прощальную этот раз с табличкой "Одесса - Киев", и поняв, что и в этот поезд, облепленный со всех сторон муравейником военных пассажиров, им не попасть, решили они прибегнуть к испытанной "военной находчивости". Под бравую песню: "В бой за Родину, в бой за Сталина, боевая честь нам дорога..." - высадила братва чемоданом окно в вагонном туалете, слава Богу, как оказалось, неработающем, и Коляша залез в выбитое окно, выбрал из рамы остро торчавшие осколки стекла, принял на руки молодую жену, опустил ее на пол и приказал не высовываться. Уже на ходу поезда ребята сбросали в окно манатки: чемодан в фиолетовом чехольчике, баульчик с постелью и синий объемистый рюкзак, в котором была пара белья, запасные портянки, два кило луку и ведро яблок, насыпанных на дорогу сердобольной хозяйкой. Ребята дошли до стрелок, бежали за поездом по путям, махали, кричали, двое калек, лечившихся с Коляшей в госпитале, утирали глаза, и сердечный бас их, слившись воедино с паровозным гудком, долго еще гнался вослед: "Про-о-о-оща-айте-е, дру-у-у-а-а-а..." Слезы на лице Коляша обнаружил не сразу, вытер было рукавом, но они опять потекли, и он уже не вытирал их, плакал и плакал, не зная, о чем и почему. Плакала и Женяра, припав головой ко вздрагивающей деревянной раме. Коляша подумал, что в раме остались мелкие стекла, она может порезаться, повернул ее к себе, прижал лицом к груди. Теперь они плакали вместе, а вместе - не врозь, скоро не уймешься. Обессиленные, опустошенные слезами, сидели молодые супруги возле грустно поникшего унитаза, на связанной девчоночьей постельке и нехитрых пожитках. Казенную-то постельку Коляше пришлось сдать. |
|
|