"Виктор Астафьев. Так хочется жить (про войну)" - читать интересную книгу автора

открыв, ощутишь такое чистое, такое светлое дыхание, что невольно склонишься
к воде, захочешь поглядеться в нее, притронуться к ней потными губами,
заранее чувствуя, как пронзит сейчас твое усталое тело острая струя и
воскреснет в тебе сила от настоянной на корнях и напитанной лесною
благодатью воде, и подмигивающее ресницами травы лесное око оживит в тебе
бодрость, полуугасшее желание куда-то стремиться, кого-то встретить и
рассказать о тайнах леса, может статься, отворив свою собственную грудь,
открыть кому-то встрепенувшееся сердце.
Ключ лесной, превратившись в ручей, скатившись к местечку, делил его
напополам, да еще и на краюшки. Через насыпь, вверх по лысине затяжного
склона плелась старинная дорога, мощенная крупным камнем. По ту и по другую
сторону тенистой поймы, рядом с дорогой стояли две школы: по левую -
одноэтажная, глаголью строенная из кирпича уже в советское время - начальная
школа. По правую - кинутый кем-то и когда-то двухэтажный особняк, усилиями
новых подвижников соединенный с массивным, кряжистым собором.
В улочках и щелях переулков местечка лишь к середине лета высыхала и
сей же момент превращалась в пороховую пыль знаменитая украинская грязь.
В начальной школе, на сортировочном пункте работало больше сотни
девушек, успевших за войну приблизиться к роковому девичьему возрасту.
Девушек подзадержали на неопределенное время - они должны были научить
нестроевиков изнурительному сортировочному делу.
Корпус школы был вроде длинного, неуклюжего загона, разделен на
отдельные купе, в которых один на другом стояли деревянные ящики, в них
сотами сбиты ячейки, и у жаждой ячейки своя буква - индекс крупного военного
соединения. Здесь, в глухом местечке, происходила первая сортировка почты:
по соединениям фронта, затем читка почты цензурой, отправка ее в полевые
почты, по дивизиям, полкам, где другие почтовики сортировали почту по
воинским частям фронтовой уже полосы. И, наконец-то, разобранные,
исчерканные, штемпелями обляпанные письма добирались до передовой. С
передовой выделялся боец за почтой в ближние тылы. И, о радость, о счастье,
письмо достигало адресата, часто уже не к месту и не к сроку - выбыл
адресат, известное дело: на передовой долго не удержишься.
Поток почты возрастал по мере приближения Дня Победы. После Победы
просто захлестнуло военные почтовые подразделения бумажной безбрежной рекой.
Полных два, иной раз три кузова мешков с почтой привозилось со станции, и
среди этих пыльных, не раз чиненных мешков были кульки поменьше,
понепромокаемей - с почтой служебной, как правило, "срочной".
Девчонки-сортировщицы давно уже не справлялись с потоком почты. Мешки с
письмами штабелями лежали в "службах", свалены были по углам и закоулкам.
В середине лета госпиталь, с которого все было украдено вплоть до
деревянного пола и дверей, расформировали и тех солдат, что на ногах и с
руками, из госпиталя переправили на военную почту - заменять девчат, которых
вместе с контингентом военных свыше пятидесяти лет должны были
демобилизовать.
В почтовом пункте, в пыльном приделе-кладовочке распечатывала мешки с
почтой, рылась в бумагах, распределяя пачки писем по сортировочным цехам,
тихая мышка по фамилии Белоусова, по имени Женя, которую все тут отчего-то
звали Женярой. Помогая девчонкам, недавние госпитальники все перезнакомились
с сортировщицами.
Сортировщицы, осмотрев мужское пополнение, с ходу забраковали половину