"Виктор Астафьев. Стародуб" - читать интересную книгу автора

ветровалом, заросшая волчатником, малинником, кипреем, горной сиреневой
ромашкой, ярко-красными саранками, примулами и прочей благодатью. За этой
густой-прегустой зарослью сухой распадок. Свет от него небесный струится,
ровно бы камни голубого цвета, да и в траве тоже кое-где голубеют камни.
"Вовсе извела хворь - уже сине в глазах", - ужаснулся Амос и еще раз глянул
на голубое ущелье, поморщился; обходить придется.
Речка, пожурчав в непроходимой дурнине, которую даже пожар обошел,
заползла в гиблые овраги, где-то раз-другой проворковала и вдруг замолкла и
куда-то делась. Козырек бровей вовсе скрыл воспаленные глаза Амоса. Догадка
шемящей волной пошла от самого сердца, хлестнула в его голову, и он
бессильно уронил руки.
- Да ведь это не Серебрянка!
Подскочил Амос, вломился в переплетенные заросли, кувырнулся в овраг,
упал, оцарапался.
Ветви жалицы, малинника хлестали его по лицу, но он карабкался из
оврага, попал в безмолвный распадок. Уже не боясь змей, хватался за голубые
камни, с шумом ронял их.
Вот и вершина.
Откуда только сила взялась - так быстро вымахнул Амос на нее.
Соскользая, ринулся вниз, чуть не наступил на затаившегося барсука,
вздрогнув, послал вслед ему проклятие.
Скалы предостерегающими перстами маячили в вышине, и от каждой из них
сочились, били ключи, но речки ее было.
Унырок!
Подлая штука, этакая речка - лесная колдунья. Бежит она тебе по тайге,
заманивает, а потом раз - и нету!. Зарницей мелькнула и угасла.
Затравленным зверем метался Амос между скал, отыскивал выход унырка. Он
уже забыл про котомку, не чувствовал тяжести. Даже эта нудная судорога в
желудке на время прекратилась. Где-то обронил топор, порвал стеганый шабур,
но все еще бежал, выкидывая длинные ноги.
Речки не было.
Амос, задыхаясь, вскарабкался на крутую седловину. Огляделся. Тайга.
Кругом тайга, тихая, угрюмая и настороженная. А над нею клыкастые скалы. От
тишины в ушах звенело. Он икнул, тошнота подкатила к горлу, захлестнула
дыхание.
- Завела! Завела-а-а! Оборотень - не корова! - схватился за голову
Амос, и забилась сумка на его спине, будто в ней ожил теленок. Голос Амоса
сделался тонким. Уже без слов, с отчаянием и обреченностью он разрубил
таежный покой воплем: - А-а-а!
Тучи опустились низко.
Лес помрачнел и глухо зашумел. Неуверенно, как бы примериваясь, тронули
сухую, шуршащую траву первые капли дождя. Дождь приближался, наступал из
глубины тайги чуть слышными шажками.
- Слава тебе, господи! - умильно пропел Амос, обессиленный слезами, и
повернулся лицом к небу.
Глаза, щеки, лицо защекотали мелкие капли. Лохмы туч набрякли,
потемнели, собираясь с силами, коих хватило бы залить пожары, омочить
исстрадавшиеся леса, оживить то, что еще не успело умереть.
- Боженька! Ты ведь добрый! - неожиданно для себя завел Амос. - Вот
дождика послал и без грозы. А после такой жары вон какие грозы бывают. Так