"Виктор Астафьев. Стародуб" - читать интересную книгу автора

и подгорелое мясо похрустывало на зубах.
И в этот день не нашел Амос маралуху.
И без того растревоженное сердце будто иглой боярки царапнуло.
- Да какая же нелегкая тебя тащит?! Все одно ведь не уйдешь! - ворчал
подомашнему однотонно, словно бы на ребятишек, Амос. Но уловка не удавалась,
страх вошел в сердце, когтями впился в него, хотя Амос в этом себе еще не
признавался.
Ночью не спалось. Расстроился желудок, и он несколько раз отбегал в
ближние кусты. "На тощее брюхо недоваренного мяса нажрался! Башка еловая!"
запоздало ругал себя Амос.
Утро наступило хмарное.
Погода явно налаживалась перемениться. Небо сплошь затянуло тучами.
Дождь собирался трудно, как бы все еще не решаясь залить лесные пожары,
окропить изнывающую от зноя землю.
Амос торопился.
Понимал мужик: пройдет дождь - зверя ему не найти. Смоет следы
маралухи, а он ведь не Култыш. Тот умеет каким-то своим особым нюхом
отыскать в тайге все, что ему требуется. Тайга для него, что собственный дом
и двор для Амоса, где известно хозяину все, вплоть до ржавого гвоздя,
вбитого в стену бани для лошадиной уздечки.
Разом возникла горбистая, обожженная грива. На земле мох, на деревьях
мох, на валежинах мох, и даже на ржавых камнях проплешистый ядовито-зеленый
мох. Лес наполовину сух. По моху оплошная россыпь чуть закраснелой брусники,
и сизым, едва-едва заметным дымком подернулась круглорылая черника. Тих лес.
Мох скрадывает все звуки, глушит шаги.
На гриве маралуха стала делать лежки.
Амос облегченно перевел дух.
Теперь все! Он скоро настигнет корову и с каким же удовольствием всадит
ей еще одну пулю! На ходу Амос наклонялся, обдаивал пальцами брусничник и
высыпал упругую ягоду в рот. "Чего-то весь живот ожгло, может, от ягоды
полегчает?"
За гривой, в темно-зеленом лесу, змеилась, петляла, как пьяная,
шаталась из стороны в сторону речка.
Амос осмотрелся.
Речка показалась знакомой.
Он хлопнул себя по бедрам:
- Да ведь это Серебрянка! Вот зануда корова, бродила, бродила и снова к
солонцам подалась. И того не возьмет в разум, что сосунок-от ее в сумке
следом за ней ходит...
Маралуха пошла вниз по речке.
Она часто пила, видимо, не решалась удаляться от воды.
Амосу уже несколько раз чудилось, что он видит ее, медленно
продирающуюся сквозь заросли, слышал вроде бы хриплое дыхание. Он хватался
за ружье, спотыкаясь, бежал в кусты и обнаруживал там лишь свежие,
расползающиеся следы.
Наконец он увидел маралуху на маленьком мысочке, усыпанном белой
галькой. Как пила мать из речки, припав на колени, так и умерла. Голова ее с
открытыми глазами упала в воду, и речка, натыкаясь на запруду, по-щенячьи
урчала, обсасывая белый, вывалившийся язык.
- У-у, падла! - пнул Амос маралуху в куцый зад с нежными подпалинками.