"Виктор Астафьев. Стародуб" - читать интересную книгу автора

приплавить его в деревню.
А там!..
Там - "Амос Фаефаныч, подсоби! Амос Фаефаныч, выручи! Амос Фаефаныч, за
ценой не постоим!"
И Амос Фаефаныч выручит, лишка не возьмет. Он не шкуродер. Придет
время, односельчане и его выручат, подсобят на пашне, помогут с мельницей.
Есть у Амоса думка свою мельницу поставить. Ух, тогда держись! Потечет
хлебец! А Култыш пусть бережет теленка-то! Пусть! Без штанов на этом свете
жил, без штанов и на том свете перед непорочными девами явится... Закипела
вода в котелке.
Самое нежное мясцо выбрал Амос - грудинку с молодым хрящиком.
Нетерпеливо тыкал он палочкой в мясо, судорожно сглатывал слюну. Не выдержав
искушения, махнул рукой и сам себя урезонил:
- Горячо - сыро не бывает! - И поспешно схватил подолом рубахи дужку
котелка.
Тут же у огня, громко чавкая, жевал, давился круто посоленными кусками
мяса. Ел без сухарей. Чтобы мясо скорее остыло, вывалил его на залиселую от
сухости траву. По губам Амоса, треснувшим от жары, и по грязным, тоже
потрескавшимся пальцам стекал жир. Амос облизывал пальцы, мурлыкал:
- Славно! Ах, славно! Не уварилось мясцо-то, ну да в брюхе доварится...
Житье! Ей-бо!
Вспомнил Култыша, злорадно рассмеялся: "Спасибо за убоинку!" Съел все
мясо до последнего хрящика, попил жижи из котелка через край, с рокотом
икнул, кинул двуперстием крест у рта и вытянулся возле затухающего огонька.
Дремота навалилась сразу, но мухи облепили лицо, замазанное жиром.
- Ф-фу, язвы! - закряхтел Амос, отгоняя мух, и недовольно поднялся
после благодушного потяга. Звонко треща суставами, собрал куски мяса в мешок
и, преодолевая сытую разомлелость, двинулся на поиски маралухи.
Прошел Амос двести-триста сажен - маралухи нет. Недовольно пофукал
носом и последовал дальше. Примятая трава, выбитый мох и багровые капли вели
в косогор.
- В гору не уйдешь! Вот уже выдыхаешься! - обрадовался он, заметив
шерсть на корявом стволе расколотой зимней стужей лиственницы. Во время
остановки наваливалась маралуха на дерево.
Однако миновал Амос одну гору, другую, а следы вели все глубже и глубже
в тайгу. Крови на следах становилось меньше. Лишь изредка мелькали маленькие
кляксочки на листиках, на траве либо на невзрачном желтеньком цветке с
грозным названием "зверобой". Вот ключик лесной. Возле него корова полежала,
отдохнула.
- Напилась, напилась ведь, подлая! - взвыл Амос, зная по рассказам
бывалых охотников, как живительно действует водичка на раненого зверя, у
которого огненный пал бушует внутри.
Еще седловину одолел Амос, прислушался - ни единого звука не слышно.
Тайга как будто притаилась.
Устал Амос, изнемог.
С трудом собрал дровишек, развел костер, поставил котелок с мясом, но
так и не дождался, когда оно сварится, уснул.
Спал долго.
Проснулся, когда уже совсем ободняло.
Жадно набросился Амос на переварившееся мясо. Вода из котелка выкипела,