"Виктор Астафьев. Стародуб" - читать интересную книгу авторадо запястий, тяжело лежали на столе.
Деловито, без суеты пили затхлый от давности самогон. Култыш быстро хмелел. Амос радушно подливал ему. - Дак чего ж ты сохатого завалил, а корову оставил? - между делом полюбопытствовал хозяин. - Говорю, телок у нее - подрастет пусть, на жительство определится, обсасывая мокрые усы, отозвался Култыш. - И телка взял бы. Гляди, голодуха какая... Култыш часто замигал веками, и Амос только сейчас обратил внимание, что на этих веках нет ресниц. "Выболели от укусов комарья и мошки", - догадался он. - Выходит, что на вашем знаменитом Изыбаше ноне только вошь и водится... - Оскудел Изыбаш. Мертво и даже жутко. Встанешь утром - ни голоска птичьего... Амос придвинул Култышу деревянный бокал, сделанный из березового корня. Култыш выплеснул самогон в рот, сморщился, отыскивая глазами закуску. Амос резко сунул ему чашку с головизной. Култыш обошел чашку рукой и зацепил щепоткой капусты. - Чего убоину-то не ешь? Твоя. Култыш поперхнулся, прожевал капусту и сумрачно молвил: - Не могу. Против воли сохатого добыл. Не могу. - Это как понимать? Култыш задумался, потупил взгляд, сник весь. - Нет горше дела, чем добивать. - Смотря кого. - Ха, ей-богу, слушать тошно! Будто он всю жизнь овсяным киселем питался, - взъелся Амос. - Но ослабелого зверя не бивал, самку в тягостях не трогал, гнезд не зорил... - Говори, - махнул рукой Амос. - Бабе моей говори - она восчувствует, а мне заливать не след... - Не бивал! - стукнул кулаком Култыш. - И этого не тронул бы ради себя. Я его из огня выгнал, к рассолу выгнал. Ушибло, опалило его. Но он бы выжил. А я его... Он ведь там у рассола и лежал. На пять сажен подпустил. Доверился. А я его... Култыш скрипнул зубами. Амос сочувственно покачал головой, принялся сокрушаться: - Гооподи-святы! Ничего не пойму! Тот человека укокошил, а этому елейную блажь в голову вогнал. Дурак он был! И ты дурак! Простофиля и дурак! - снова вспылил Амос и заорал на всю избу: - А тебя, тебя пожалеют? Ты им мясцо роздал, душу свою бабью истерзал. А попади в огонь, они тебя выгонят к рассолу? Они тебя дальше, в пекло, в пекло загонят. Хотели уж одинова, растяпа ты, ничего не знаешь. Любят кержаки, когда люди на огне жарятся. Ране сами себя жгли, а теперь оскудодушели. Теперь они других на уголья. А ты им мяса! Давай! Вали! Ангел с крыльями! Когда гореть будешь, они этими крыльями жар под тебя подгребут. Со святыми упокой скажут, со святыми упокой!.. Совсем прибил к столу Култыша Амос, совсем расшиб его словами этими. Клавдия врезалась в разговор: |
|
|