"Виктор Астафьев. Стародуб" - читать интересную книгу автора

- У меня там гостинец ребятишкам - черемши соленой туесок.
- Им бы мяса, - сумрачно выдохнул Амос, - вовсе отощали...
- Нету мяса. Хворал я, - начал оправдываться Култыш.
- Ушел зверь из лесу? - опросил Амос, пропуская Култыша во двор.
- Весь способный перекочевал. Увечные звери да коровы с телятами еще
коегде остались. На солонцы одна ходит.
Брови Амоса шевельнулись, глаза сощурились. Все тем же утомленным
голосом, но уже приветливей он обронил:
- Полушубчишко-то брось под навес, сама его табаком пересыплет. Вшей
небось больше, чем овчины?
- Есть вша, есть. Что ты с ней, с окаянной, сделаешь... Ночью Култыш
исчез.
Пошла Клавдия утром на сеновал будить его и не обнаружила. Даже сено
примятое Култыш завернул козырьком и сунул к стене. Ни ружья, ни сумы в сене
не было.
- Форменный нечистый дух! Свалится - не поймешь откудова, и сгинет
невесть куда, - развела руками Клавдия.
- Зря ты его поносишь вонючим словом, - ухмыльнулся Амос, сидевший на
крыльце. - Ангел он непорочный, и крылышки у него под вшивой шубой снежные,
лебединые. Улетел он на этих крылышках ангельских заповеди исполнять.
- Паясник старый, чего мелешь? Сказывал он тебе, куда наладился?
- Где же он скажет! От меня он на пудовый замок душу запер и ключ в
Онью кинул.
- Слабый он еще после болезни и тощий - пропадет в тайге.
- Н-ну, пропадет! Скорее мы здесь пропадем.
- В пустой тайге хоть кому гибель.
- Тайга, она тоже для кого мачеха, а для кого и мать родная. Для одних
пуста, для других густа. Завтра или послезавтра явится беспалый ангел,
помяни мое слово, - заключил Амос, почесывая мослатую грудь, - и не с пустой
сумой...
Култыш приплыл на другой день под вечер. Посреди лодки, накрытая
березовым корьем, была сложена крупно разрубленная туша лося. В кормовом
отсеке лодки плескалась бурая от крови вода. Пока Култыш отчерпывал воду
деревянным ковшиком, на берег сбежались мужики, а за ними бабы и ребятишки.
Молча и выжидательно толпились они возле лодки. Култыш окинул взглядом
темных от голода, как бы осевших к земле кержаков с проваленными, тускло
светящимися глазами. Перевел взгляд на яр. Все так же ершился крапивой яр, и
на выступе стояла все та же черная баня, только углы у нее местами отгнили и
отвалились. По этому яру когда-то бежал маленький человечишка, хватаясь за
землю, за крапиву, наступая на полотенце, на желтое от табачной пересыпки
полотенце, которое яркими петухами испятнала кровь.
- Трофим Матвеевич здесь? - тихо спросил Култыш.
- Троха, а Троха! Тебя! Култыш тебя требует! - эхом прокатилось по
берегу, и вперед несмело просунулся босой, кривоногий Троха и смущенно
подергал себя за нос все еще полосатыми от дратвы пальцами, хотя он давно
уже ничего и не чинил и не шил...
- Топор принеси, Трофим Матвеевич. - При людях Култыш упорно
навеличивал Tpoxy, чем приводил его в крайний конфуз.
- Топор, топор принесите! - снова колыхнулось по берегу эхом.
- Есть, есть топор, вот он! - И вот уже из рук в рука пошел топор, и