"Виктор Астафьев. Стародуб" - читать интересную книгу автора

потеря все на свете от Култыша. Боялся даже на день могилу оставить. Думал,
затоскует без него отец.
Зима прошла.
Длинной она показалась Култышу в одиночестве, без отца.
Но вот с мягким шорохом повалилась кухта с деревьев, а потом зачастила
капель. До самой до земли обвисли с низкой охотничьей избушки сосульки,
похожие на светлые морковки. И вытаяло окошко, и глянула избушка на свет
белый глазом, одним своим глазом и поймала им солнце. Распахнул настежь
двери Култыш, и одуряющий, переполненный соками нарождающейся весны воздух
потеснил из избушки застоявшийся угар.
Пришел конец зимней охоте. Завеснило в тайге. Завеснило и на душе
молодого охотника. Вот уже и лед на Онье отъело от берегов, наступили
весенние распары и покатились, понеслись с гор ручьи. Оголилась могила
Фаефана Кондратьевича и сразу протянулась, взялась на ней и засветилась
зеленая травка. И думал Култыш: это скрытая от людей, душа родного человека
оттаивала и прорастала травою.
Потерял Култыш сон. Отчего - и сам не знает. Нет ему покоя. Выбежит
ночью из избушки, ринется в лес, проваливаясь в рыхлом снегу, без одежды
бродит там, оглаживая рукой клейкие вершинки пихт, - ищет успокоения и не
находит. Даже в лесу не находит.
Как-то пробродив до самого утра, Култыш и понял, все понял и заорал на
весь лес:
- Клавдия! Я приду! Я скоро! Погоди до стародубов!
По годам, по виду Култыш - мужик, а остался все тем же вроде не от мира
сего парнишкой. Хотел он, непременно хотел идти сватать Клавдию с цветками
стародубами. Они зацветают вслед за подснежниками и медуницами - эти
яркожелтые, с горящими углями в середине цветы, И чем больше они сохнут, тем
шибче пахнут.
У Изыбаша стародубы появлялись прежде всего на том угоре, где покоился
отец. Каждый день прибегал туда Култыш и смотрел на царственно пышные
всходы. Зажали они в тугой зеленой щепоти цветок и не выпускали. Подгонял их
Култыш: "Ну, быстрее, быстрее!" Считал, что мало им тепла от вешнего солнца,
опускался на колени и дышал на каждый стебелек.
А весна все размашистей шагала по тайге. Гнала друг за другом удалые,
недолговечные ручьи. Распустила шишки вербача, завесила сережками березник и
ольховник, прибавила звону птичьим голосам, одурманила хмельным воздухом,
перепоила всех допьяна.
Набух, вспучился, посерел лед па Онье.
И в тот день, когда вспыхнул на угоре и засветился первый в нынешнюю
весну стародуб, охнула, зашумела и сломалась река.
Схватил Култыш стародуб и понес его своей невесте под рубахой, а за
плечами мешок, полный соболиных, беличьих и куньих шкурок. Всю завалит, с
ног до головы свою невесту мехами Култыш, а в волосы ей вплетет он солнышко!
Пусть горит!
Пусть все знают - тайга женит своего сына!
Амос не дарил Клавдии ни цветов, ни мехов. Он поступил по-обычному:
подпоил Троху и высватал его дочь.
В тот особенно неспокойный день, когда Онья, всю зиму копившая силу
подо льдом, со скрежетом и гулом раскалывала камни, валила, как былинки,
прибрежные деревья, в Вырубах началась степенная старообрядческая свадьба,