"Виктор Астафьев. Зрячий посох" - читать интересную книгу автора

что Вам пришлось перестукать на машинке добрый лист, я и не предполагал, что
это так много.
Завтра в семь утра я улетаю в Болгарию на три недели, по культурному
обмену. Им там про меня наговорили как про знатока поэзии, и они, кажется,
ждут каких-то лекций обзорных, а я лекции читать не умею и поэзией в
последние годы как-то мало интересовался. Ну да будь что будет. Вернусь и
напишу Вам, как позорился.
Жена Вам кланяется. В Тарусу будем ждать Вас обязательно, помните, что
там и пиво, там и мед, Паустовский там живет.
Ваш А. Макаров.
Дорогой Виктор Петрович!
Поздравляю Вас с наступающим Первомаем! Только что вернулся из
восхитительной поездки по Болгарии и сразу же с бала на корабль, в
московский пленум.
"Плывем... Куда ж нам плыть", - как говорил Пушкин.
Ваш А. Макаров.
Да, Вас очень хвалил Дорофеев в своем содокладе. С Днем Победы, дорогой
Виктор Петрович!
Ваш А. Макаров.
Дорогой Виктор Петрович!
Вот тут и попробуй не верь в телепатию, предчувствия, мистику и вообще
Днем опустил Вам письмо, а вечером от Вас открытка. И очень захотелось еще
поговорить.
Очень рад, что с повестью все идет своим чередом. Они молодцы,
новомирцы - выпустили девятый номер такой, что читается от доски до доски.
Не все одинаково хорошо, но все интересно. Даже Сэлинджер, который ровно
ничего нового не сказал, но с каким вывертом! Твардовский в стихах,
по-моему, превзошел сам себя. А еще говорят, что у нас нет поэтов, что разве
сравнишь нас, грешных, с XIX веком. А я вот подумал, за 50 лет - Маяковский,
Есенин, Пастернак, Твардовский - целых четыре! А за сорок лет после Пушкина
Лермонтов, Тютчев, Некрасов - всего три. Блок только родился через 50 лет.
Предлагали мне написать об этом цикле, но что тут можно написать. Все
понятно без растолкований. Да к тому же содержание растолковывать не дай
бог, гусей дразнить, а слог, язык - что же тут нового скажешь? Читал я эти
стихи, и было мне почему-то грустно. Есенин писал: "Я последний поэт
деревни". А почему-то подумалось, что Твардовский мог бы сказать: "Я
последний поэт России". Именно России, а не СССР. Уйдет Твардовский, и никто
никогда уже не заговорит так порусски душевно, с такими переливами языка,
ясного и точного, такими звуками родной речи, идущей с поля, от села - а
деревня - хранительница национальности (как утверждал один марксист, имя
коего ныне употребляется разве лишь с присовокуплением другого слова, а
отдельно как бы и не существует). Только где она теперь, деревня?
Так вот и не напишу я о Твардовском.
Вот о Евтушенко написал. И много. Может быть, в похвалах конкретных и
перебрал, но надоело, что все его только лают. И если само слово "Знамя" Вы
можете не заметить на обложке, взгляните в № 10. Статья написана была к №
7му, но они ее как-то доперекладывали до десятого номера. Рецензийка же о
книжке Карповой, право, ничем не интересна. Книжечка у нее честная,
дотошная, но скушноватая.
Вчера вечером пришла откуда-то жена и сказала, что умер Дм. Ал.