"Мигель Анхель Астуриас. Зеленый папа (Роман) " - читать интересную книгу автора

покрываясь потом - испариной тоски - под невесомой простыней, ее лицо,
окунаясь в соленое море слез, ощущало холод пустых дней, идущих вслед за
свадьбой, - ведь предстоит выйти замуж за честолюбие дельца-капитана. Джо -
честолюбивый делец-капитан, он не видит на горизонте ничего, кроме добычи,
которая позволит ему почувствовать свое превосходство господина над людьми,
и не мечтающими о миллионных сделках, людьми, чей капиталец состоит из
бумажек, называемых деньгами; превосходство, которого ему все же не обрести,
ибо он несдержан и криклив, размахивает руками, ходит огромными шажищами и
вечно говорит о прибыли. Можно ли привязаться к человеку, если ему чужды
душевные волнения, грезы, если он смеется, когда ее охватывает дрожь при
виде образа святой девы или чудесного пейзажа. Он внушает ужас, и тем не
менее она стерпела бы, она ведь уже терпела его, жениха, жившего в их доме;
но острой костью вонзалось ей в горло презрение Джо к людям ее страны, и
кость не шла ни взад, ни вперед при виде его, при звуке голоса или шагов.
Гнев и боль рождало в ней это презрение американца.
В семье мулатов с кучей детей Майари впервые отважилась заговорить. А
побеседовав со многими крестьянами, она смогла потом говорить ясно и
доходчиво. Попытка простыми словами передать суть дела помогла понять многое
и ей самой. Сначала на нее глядели с недоверием. "Еще одна со своими
песнями", - сказал какой-то старый пень цвета древесины хобо и не пожелал ее
слушать. А старуха с мышиными глазками пробурчала: "Дай бог чтоб ее тяпнул
бешеный пес". Но, кроме этих немногих, нашлись многие, внимавшие ее речам...
Почему бы не последовать совету девушки, если она пришла не отнимать у них
поля, как те, другие, а уговорить не продавать землю ни за какую цену. Ни за
какую. В этих словах - вся их жизнь. Ни за какую цену. Пусть лучше вытащат
их отсюда силой, ограбят, не дадут ни сентаво. Земли, отобранные насильно,
можно когда-нибудь вернуть. Проданные - никогда. Надо предупредить всех
крестьян, объединить муниципалитеты, немедля обнести забором неогороженные
участки, хранить как зеницу ока бумаги, подтверждающие право на землю...
Но еще более убедилась она, как важна ее деятельность, рожденная и
питаемая ненавистью к Джо Мейкеру Томпсону, в то утро, скорее в полдень,
когда она встретилась с Ч_и_по Чип_о_ в одной из пещер у реки Мотагуа.
Сначала ее спустили на веревочной трапеции на берег, а оттуда, следуя по
пятам за голым человеком - набедренная повязка, и больше ничего, - она
поднялась по каменной тропе в пещеру, где в самой глубине скрывался Чип_о_.
Майари его знала еще в порту, они вместе ходили на острова. Он не был
тогда народным вождем. Он ее тоже узнал. Встал, скинул сомбреро и шагнул из
укрытия поцеловать руку, на которой его толстые губы отпечатали выдох -
легкое дуновение, втянутое обратно носом, едва он уловил запах ее кожи.
Снаружи несся шум реки, заглушавший остальные звуки. Поэтому обитатели
здешних мест сильно жестикулируют в разговоре с прибрежными жителями. Они
помогают себе руками, точно глухонемые.
- Человек силен своим голосом, как боги, - сказал ей Чип_о_, - и пока у
нас есть голос, мы будем сильны. Я приветствую тебя!
Майари спрятала в густых ресницах свои глаза цвета черного дерева и
улыбнулась. Как иначе ответить на приветствие человека, не выходившего из
полумрака, слившегося с тенью - лишь сверкают светлые зубы да белки глаз,
будто на маске?
- Не смоется кровь с дорог, - добавил он, - где повесили столько людей.
Немощное правосудие человека-метиса отдает нас в руки белых, нам грозит