"Мигель Анхель Астуриас. Глаза погребенных (Роман) " - читать интересную книгу автора Кайэтано Дуэнде спрыгнул, взял лошадей под уздцы, поправил дышло у
гнедого коренника. Как только стих шум, он внес чемоданы и простился с сеньоритой Табай; это было скорее напутствие, чем прощание. - Не забывайте о Кайэтано Дуэнде, кучере, который доставил вас сюда и по дороге придумывал для вас всякие побасенки, чтобы скоротать время. Я знаю, вам будут нашептывать, что я самый настоящий дуэнде - домовой, но кто знает, правда это или нет. О таких делах никто ничего не может знать... Как- нибудь на днях свожу вас к паровым баням СанхаГранде и в Серро-Паломас, где эхо ветра блуждает в пещерах и воркует, как голубка. К вашим услугам, сеньорита, к вашим услугам... Вышел возница, и появился посыльный, который передал ей телеграмму. Не канцелярским клеем, а тягучим, резиновым - так показалось ей - была склеена телеграмма; еле-еле ее распечатала. "Моя любовь, - подумала она, - моя нежная любовь..." Прочла: "Нечаянно вы оставили мне кое-что. Спасибо. Мондрагон". Чему же она радовалась? Телеграмма предназначалась не ей. Не знала она ни одного Мондрагона и не понимала, о чем шла речь. Однако на бланке указано ее имя - Малена Табай, и вот ее новый адрес - Национальная школа, Серропом. Она хотела было возвратить телеграмму посыльному. И вдруг ей вспомнился тот сеньор из поезда. Быть может, это его так звали. В сумочке должна сохраниться его визитная карточка. Так и есть: Хуан Пабло Мондрагон. "Телеграмма-молния... Из Пуэрто-Сан-Хосе... Нечаянно вы оставили мне кое-что. Спасибо. Мондрагон..." Алые камелии - они были приколоты к платью!.. - У вас словно сердце пламенеет, - еще сказал ей он... коридор. Правой рукой она оперлась о бедро, а левой придерживала малыша, который ревел благим матом и бил ножонками. - Цыц, ты, сопляк косолапый, дай сказать! Т-сс, несчастный! Тише, крикун!.. - успокаивала она малыша и тут же с любезностью, которая так свойственна беднякам, добавила: - Сюда, сеньорита, проходите сюда, я покажу вам вашу комнату. Взяв чемоданы, Малена Табай прошла за ней в просторную комнату, которая казалась еще больше от тусклого света. Приземистая, узкая кровать, тумбочка, угловой столик под зеркалом, умывальник - точнее, тазик и кувшин с водой на треножнике, - вешалка, широкая циновка. Малена как бы нечаянно приподняла покрывало - огромные желтые цветы на голубом фоне, - желая разглядеть простыни и матрас. - Все новенькое... - заметила Чанта, прикрывая дверь перед малышом, который, встав на четвереньки, пытался влезть в комнату; оказавшись за дверью, он разразился громким плачем. - Все новехонькое, и простыни, и матрас, и наволочки, - но если вы захотите, все можно сменить. Если аппетит разыгрался, могу вас угостить - у меня есть суп и бульон, чилакили и бананчики в меду. Оставшись одна, Малена рухнула на постель. Закрыла лицо руками и долго так лежала. На что жаловаться, если сама избрала этот путь? Она? Нет. Жизнь. У родителей нет денег, семья большая. Надо было избрать такую специальность, которую можно было бы получить поскорее и поскорее начать зарабатывать себе на жизнь. Учительница. Призвание?.. Уже давно эта проблема обсуждалась на теоретических конференциях; об этом говорили и в церковных кругах, когда |
|
|