"Мигель Анхель Астуриас. Глаза погребенных (Роман) " - читать интересную книгу автора

чуть опущены, та, у которой под блузкой не стесненная корсажем грудь,
свободная, упругая, трепещущая..."
Головы, шеи, лица, руки, шляпы, зубы, сверкающие белизной, а то и
золотом, серьги в ушах, ремни с револьверами или мачете - все замерло в
окошках и дверях вагонов, все ждут, когда тронется поезд".""
"Сбрось очки... тебя и так назвали совой!.. Не слышишь?.. Сирена...
Шлепанцы... Сова... Не оглядывайся, не обращай на них внимания!.. Смотри на
тот красный флажок, что торчит в земле, неподалеку от шпал... Смотри, как
его пламя оживляет желтый песок насыпи, по которой бегут синеющие рельсы, и
как подчеркивает этот флажок игру красок: зелень лужаек, заливных лугов,
деревьев, плантаций сахарного тростника и горных отрогов - охра и голубизна
пробудились от вечного покоя, подчиняясь волшебным заклинаниям пылающего
флажка...
Один человек сошел - и это ты... Станция флажка... Путевая миля 177...
Итак, наступил час, когда ты с твоими чемоданами должна отойти от поезда -
на подножку вагона второго класса взобралась супружеская чета негров - кожа
с оттенком просмоленного брезента, у женщины волосы собраны тюрбаном и
перевязаны ленточкой апельсинного цвета, а у мужчины длиннющий галстук,
такой же яркий, как флажок, рдеющий на ветру... И больше ничего... Гудок...
дымок... Гудок... дымок... Гудок... И эхом отзывается грохот... грохот
вагонов, вновь пришедших в движение..."
Ушел поезд - и поле будто лишилось чего-то очень нужного, важного.
"Тебе придется оставить чемоданы или сбросить туфли..."- говоришь ты
сама себе и подтаскиваешь чемоданы к высокому дереву, господствующему надо
всей округой, как зеленый купол церкви. Туфли?.. Ты хмуришь брови... Очки
сползают с носа... Нужно либо поправить их, либо снять - так дальше идти
нельзя... Но... как идти дальше, если каблуки вязнут в песчаных островках,
по которым - с одного на другой - тебе приходится прыгать, балансируя, чтобы
не попасть в лужицы; железнодорожная линия разделяет заливные луга и заросли
фикусов - там, по ту сторону, тебя должны ожидать дрожки... Туфли и
шляпка... Шляпка?.. Да, но если ты снимешь ее, в волосах начнет резвиться
ветер...
Здесь нет станции, нет никого, чтобы спросить о долгожданных дрожках.
Ни здания, ни названия. Остановки, отмеченные флажками, не имеют названий.
Они - души бесплотные и безымянные. И бездушные...
"Но все же кто-нибудь сюда заглядывает... - думаешь ты, с трудом
добравшись до фикусового дерева, под тяжестью чемоданов буквально отрываются
руки. - Должен ведь прийти сюда путевой обходчик; кто-то должен смотреть за
флажком - этим единственным живым существом, да, он казался живым благодаря
своему алому цвету - цвету крови, и еще потому, что развевался, как плащ
тореро, над безмятежными полями, над поймами, уже кое-где ослепшими:
испарилась в них вода... Кто-нибудь должен все-таки прийти, и тогда узнаешь,
где же экипаж".
Нет, это не он. К флажку подошла женщина. Голова повязана какой-то
тряпкой, поношенное платье, босые ноги. На желтом лице - печать всех
болезней этих болотистых мест и беспросветной нищеты. Она рывком выдернула
из земли флажок, но никак не может его свернуть. Вырывает ветер. Флажок
сопротивляется, вздувается, вывертывается, будто детский воздушный змей.
Наконец свернула она флажок, засунула под мышку и пошла... Ветер треплет ее
платье, ощупывает, приподнимает, тискает в своих объятиях, ищет и ищет, куда