"Мигель Анхель Астуриас. Глаза погребенных (Роман) " - читать интересную книгу автора

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

VII

Выезжая на кривую, поезд начал сбавлять скорость. Гребнем цепляясь за
рельс, застонало, точно раненое, каждое колесо, и в каждом вагонном окошке
медленнее поплыли каменные отроги, и облака, и заливные луга, в этот час -
половина третьего пополудни - сливавшиеся в знойном мареве.
Резкий лязг, завывание, скрежет вагонов заставили прийти в себя молодую
пассажирку, которая, надвинув на лоб шляпку из итальянской соломки, сидела с
отсутствующим видом, - скорее рослая девочка, чем женщина, она была одета в
сшитый на заказ костюм темно-песочного цвета, придававший ей вид серьезной
дамы, пальцы ног скрыты в туфельках с непомерно высокими каблучками, а
темные очки скрывали заплаканные глаза. От внезапного режущего
металлического визга она даже передернулась - этот визг, казалось, рвал
барабанные перепонки, проникал в волосы, в зубы, звенел в ушах, несмотря на
то что она зажала их ладонями. Почти на грани нервного приступа - как это
случалось с ней иногда от неожиданного звонка будильника, - она с
лихорадочной поспешностью схватила чемоданы, заторопилась к выходу.
Рельсы, шпалы, земляные насыпи, каменные покрытия, столбы, семафоры,
кюветы, мосты - все оставляет позади гигантская железная змея, изрыгающая
пламя и пар; хотя и сбавляет она скорость, но еще упорно сопротивляется - ни
за что не желает остановиться: ведь нет тут никакой станции, одни лишь
помехи на пути. Поезда отлично знают, где им встретятся большие узловые
станции, а где транзитные, и подходят к ним, приветливо свистя станционному
колоколу, отзываясь на его звонкие удары добродушным ворчанием пара и глухим
чиханием тормозов. И даже если бы машинист не суетился и никто не выходил и
не садился бы на станции, поезда, подчиняясь таинственной силе, замедляют
ход там, где надо. И останавливаются. Останавливаются, конечно, не так, как
сейчас, когда вопреки воле пышущего жаром паровоза поезд замер под открытым
небом, в чистом поле: приходится выполнять служебный долг перед пассажиркой
с проездным билетом до 177-й мили...
- Будто реку остановили, чтобы вышла из нее прекрасная сирена! -
галантно заметил один из пассажиров; именно с ним обменялась в пути
несколькими словами юная путешественница в темных очках, направлявшаяся к
двери вагона. Кто знает, слышала ли она его или не слышала, но, во всяком
случае, когда он хотел помочь ей нести чемодан, девушка искоса взглянула на
него. Только этому пассажиру она сказала, как ее зовут, и сообщила, что
назначена директрисой смешанной школы в Серропоме, куда и направляется
сейчас.
Изо всех окошек высунулись головы пассажиров, пытавшихся узнать, почему
стоит поезд. Подъем?.. Авария?..
- В машину попал песок? - завопил какой-то старик, но, видимо, для
самоуспокоения тут же добавил: - Я этого, разумеется, не утверждаю!.. Лишь
спрашиваю...
- На путях лежит дохлое животное, и, пока падаль не уберут, мы не
тронемся... - послышался было другой голос, однако третий оборвал его:
- Дохлое животное - то, что болтает, а болтает оно потому, что язык не
на привязи! Просто на этом перегоне произошел обвал. И мы чуть было не
махнули на тот свет. Заставят теперь пересаживаться. Придется нам вылезти и