"Мигель Анхель Астуриас. Глаза погребенных (Роман) " - читать интересную книгу автора

книге для чтения. Эту книгу ему подарил самый элегантный клиент
парикмахерской, чистивший свои туфли два или три раза в течение дня, так что
они становились похожи не на туфли, а на зеркала. В парикмахерской
костариканца прозвали Ястребом - за его манеру ходить, за иссиня-черные
волосы и глаза горчичного цвета. А настоящее его имя было Даниэль Мондрагон.
Если бы не этот человек, Сансур не научился бы читать. Его
покровительницу - она ведь пользовалась сверхъестественным, магическим
влиянием на жен начальников полиции - никто не мог заставить отправить
мальчика в городскую школу.
- Мой мальчик должен ходить в колледж, а не в обычную школу, но я не
настолько богата, чтобы послать его туда, так пусть лучше останется без
образования. Еще чего не хватало! Чтобы какой-нибудь из этих учителишек,
которые вечно всюду суют свой нос, стал стыдить его за то, что он беден. В
вечернюю школу? Ну нет, лучше уж в тюрьму!..
Как только Хуана Тьма-Тьмущая узнала, что Сансур умеет читать, она
сказала ему:
- Я не жалею, что послала тебя к дону Пепеке Лопесу в парикмахерскую.
Нет, я не раскаиваюсь - тебя там научили читать, там ты мог увидеть
порядочных людей и научиться хорошим манерам. Конечно, я могла бы послать
тебя в ученики к сапожнику, но - боже сохрани! - сапожник никогда не
поднимется выше, или учеником к пекарю, однако это еще хуже; по ночам они не
спят и раньше срока умирают от туберкулеза. Некоторые, правда, пьют сырые
яйца, вместо того чтобы класть их в тесто, но это нечестно, потому-то и
говорят: "Честного пекаря самого запекли в пекарне..."
Панегирика прислушивалась к ее словам, и мальчику пришла в голову
мысль, что сова следит за тем, как бы хозяйка не погрешила против истины.
- Подумала я было, пусть поучится плотницкому ремеслу, но потом сама
себе сказала: нет, прошли те денечки, когда плотники были такими, как сеньор
святой Иосиф; теперь все делают машины: распиловочные рамы, всякие там
строгальные и лущильные станки - того и гляди, руку отхватят. Зато никогда я
не собиралась сделать из тебя кузнеца. Вечно вертеться под копытами жеребцов
- не ровен час, лягнет, да еще лягнет куда не надо, что тогда делать?.. А
будешь горн поддувать - от огня кровь вскипает.
Первая прочитанная Октавио книга, "Кредо освобождения" Бергуа,
произвела на него глубокое впечатление. Кто-то забыл ее в парикмахерской.
Случилось это в субботу. До понедельника он не выпускал ее из рук. "Книги
читают, а не вызубривают", - сказал ему мастер Пепеке, заметив, что Октавио
на память декламирует отрывки из "Кредо освобождения"; безмерно счастлив был
юноша слышать из собственных уст другую, необычную речь - ему казалось, что
таким образом он приобщается к идеям комунерос, которые подняли борьбу за
свободу в Испании.
Почувствовав себя одним из комунерос, он представил себя затем сыном
Французской революции. Увлеченный образом Марата, он буквально упивался его
речами и памфлетами. Чтобы взбодрить себя, люди принимают душ - его же
бодрил дух Марата, "друга народа". "Революция вся целиком - в Евангелии.
Нигде дело народа столь славно не отстаивалось; нигде не посылали столько
проклятий богатым и сильным мира сего..."- любил он повторять.
Первая статья Сансура, опубликованная на страницах журнала "Эль
мутуалиста" под названием "Марат и современный пролетариат", хотя и в
недостаточно четкой, слишком эмоциональной форме выражала боль обездоленных