"Мигель Анхель Астуриас. Глаза погребенных (Роман) " - читать интересную книгу автора

послать телеграмму и попросить разрешения у патрона.
- Зеленый Папа по-прежнему в Чикаго?
- Говорят, из-за беспорядков в Бананере он собирался сюда приехать,
однако его дочь звонила по телефону из Нового Орлеана управляющему и
сказала, что отец не приедет. Поэтому-де и дом незачем ремонтировать.
- Ага, любопытно. Очень хорошо, что этот бандит не приедет. Именно это
мы и хотели знать прежде всего. Поскольку вы отправляетесь на побережье,
чтобы позаботиться о вашей сеньоре матери, нет нужды предупреждать Мейкера
Томпсона, достаточно разрешения управляющего.
- Он не осмелится отпустить меня без согласия патрона. Этот человек
больше всего на свете боится осложнений и ответственности.
- Сообщение о тяжелой болезни матери разжалобит даже камни...
Ликующий собачий лай заставил Хуамбо, разлегшегося на телеге, поднять
голову. Увидев Юпера, он не мог удержаться от радостного восклицания -
приятно было оторваться от тяжких воспоминаний.
- Ах ты, зверюга, - обратился он к псу. - Ну, будь благоразумен! Такой
большой и такой шалун! Тише! Тише! Как ты узнал меня? Как нашел меня?
Юпер заливался лаем, прыгая вокруг повозки, и лай его рассекали спицы
колес, которые, быстро вращаясь, чередовали, как в кинематографе, тени и
лунный свет.
- Простите, что везу вас по этим местам, но здесь живут и работают
угольщики. Мне надо скрываться - а здесь я долго жил и знаю места как свои
пять пальцев.
Голос Сансура зазвучал громче. Юпер уже устал лаять на колеса - они не
обращали на него никакого внимания - и только время от времени жалобно
поскуливал и, зевая, подвывал.
- Ну-ка, Рогатый... Ну-ка, ленивец! - понукал быка Сансур.
Под ударами палки Рогатый свернул на проселочную дорогу. Вскоре они
въехали в пустынную улочку, вдоль которой кое-где виднелись домишки.
- Мы едем к угольщикам?.. - в мигающей мгле звездной ночи тревожно
прозвучал голос Хуамбо.
- Если играть с огнем опасно, то играть с горящими углями, пусть они
даже покрыты золой, еще опаснее! - с тоской в голосе проговорил Сансур. -
Вон там, чуть повыше, я останусь и буду ждать поезда на юг.
Из пепельно-серой низины появлялись какие-то белесые существа; они
говорили, смеялись, закуривали сигареты и затем исчезали в той стороне, где,
по-видимому, были дома. Единственный фонарь, подвешенный на столбе,
выхватывал силуэты из тьмы. Как отличался пепельный цвет их лиц от белизны
кожи тех, кто работает на известковых карьерах! Известковая пыль - сочная,
живая, а этих лжепризраков, казалось, покрывал саван - пепел сгоревших
углей.
Коты, попадавшиеся им по дороге, были будто поражены проказой: от золы
шерсть слезала с них клочьями, они жалобно мяукали, а глаза их синевато
светились от голода.
Сансур сплюнул и раздраженно бросил:
- Все по-старому! Здесь я вырос, а много лет спустя здесь же скрывался
от полиции, которая начала разыскивать меня после расстрела этого... не
помню уж, как его... многих расстреляли тогда... Как печально... они погибли
героически, а мы даже не можем вспомнить, как их звали... И вот теперь
возвращаюсь и вижу, что ничего тут не изменилось, все, все по-прежнему...