"Мигель Анхель Астуриас. Глаза погребенных (Роман) " - читать интересную книгу автора

меня, последнюю монету, часы, бумажник, булавку для галстука, цепочку от
карманных часов, запонки - все, что только имеют при себе ценного, и пусть
уходят довольными и веселыми... Пусть не мочатся здесь, пусть их не рвет,
пусть не ссорятся они здесь и не дерутся, пусть делают все это в
каком-нибудь другом месте, ибо нет ничего зловоннее мочи, блевотины и
словоблудия пьянчуги! - И она низко, так, что обрисовались ее мощные, точно
сейбовые колеса, ягодицы, поклонилась солнцу, однако тут же спохватилась,
как бы кто не заметил этого, и сделала вид, будто подбирает что-то с земли.
Прижимая таз к левому боку - ближе к сердцу, Консунсино готовилась
свершить второе священное орошение.
- И те, кто любит пропустить глоточек, опрокинуть стопку, ибо у каждого
всегда найдется подходящий предлог выпить - будь это праздник или поминки, -
пусть не проходят мимо... - Она опять уставилась на уже вторично политую
землю перед дверью. - Пусть зашевелится у человека червячок жажды и захватит
его страсть, и пусть сядет он - если в состоянии еще сидеть, - сядет у
стойки и опорожнит бутылку крепкого ликера, стопку жгучей настойки или литр
доброго пива!
В третий раз поклонившись солнцу, она брызнула последними каплями на
землю и произнесла:
- И тот, кто еще сохранил непорочность, никогда до сих пор не
прикасался к спиртному, пусть не проходит сегодня мимо, пусть войдет сюда,
чтобы отпраздновать радость или избавиться от тревог; пусть войдет сюда ради
любопытства, чтобы почувствовать себя мужчиной, чтобы знать, как пахнет
агуардьенте; пусть попробует его впервые, и пусть ему оно понравится, и
пусть снова и снова разгорится желание потянуть из бокала; и тот, кто
никогда не напивался, пусть напьется, ибо ты, земля, хочешь этого, ибо
хочешь этого ты, солнце, отец и мать сахарного тростника, всемогущего нашего
господа!..
- Тата Гуаро, - добавила она, - благодаря тебе нет ничего на свете
печального, нет ничего безобразного, нет ничего дорогого!..

Когда вблизи проходят грузовики с материалами для строительства на
аэродроме взлетных дорожек, приземистые невзрачные домишки вздрагивают. Эти
грузовики кажутся чудовищами на колесах и рессорах, они величественнее
домов, а некоторые даже похожи на какие-то движущиеся соборы (вот где
испанец мог бы полностью подтвердить свою теорию строительства городов на
рессорах в странах с частыми землетрясениями и мог бы запатентовать свое
изобретение!). Гудят локомотивы, требуют освободить путь; как коровы,
потерявшие своих телят, блуждают они взад и вперед, отцепляя и прицепляя
платформы, пустые или груженые вагоны. Вокруг высятся кипарисы, расстилаются
пастбища, в период дождей превращающиеся в лагуны. Издалека доносятся
выстрелы охотников за утками. Перекликается скрежещущее, скрипящее эхо:
машины, работающие на выемке камня, экскаваторы, буры, лопаты врезаются,
вгрызаются в каменистую землю. В крошечных вагонетках едут люди; по
сравнению с огромными грузовыми составами вагонетки кажутся поездами-мышами.
Гигантские челюсти с лязгом раскусывают, дробят, пережевывают камень,
превращая его в мелкий порошок. Это целый мир, в котором нет ничего лишнего
и нет потерь, здесь впустую не растрачивают время, не соблюдаются
воскресенья... Котлы-бойлеры, конденсаторы-холодильники, гидравлические
поршни. Люди, янки, ярды. Тут все смазано или вымазано машинным маслом - ни