"Мигель Анхель Астуриас. Глаза погребенных (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Он самый, хозяйка, он самый. Такова его полная фамилия... Все равно
как меня называют Паскуальи-Эстрибо.
- Ну, вам-то не все равно. Ведь вам, дон Сиксто, это самое Эстрибо не
по нутру.
- Гром и молния на ваши головы! Благородную фамилию моей матери,
дарованную господом богом, превратить в какое-то прозвище!..
- Прозвище?
- Даже в мерзкую кличку! Чтоб ты язык проглотила...
- Ну а вам-то что? Не обращайте внимания...
- Эстрибо... Ты хочешь еще раз повторить, что я, дескать, залезаю ногой
в чужое стремя?.. Не так ли?..
- Как вам угодно, дон Сиксто...
- Беда прямо, выпало мне на долю жить среди кафров...
- Эх, как вы отстали от жизни - в нашей столице уже нет монашеских
кофрадий!
- Слава тебе господи, я и говорю не о кофрадиях, а о кафрах!
- Чтобы понять вас, дон Сиксто, надо сначала вызубрить Евангелие...
- Уж кому нужно Евангелие, так это Рохасу. Я насмерть его перепугал,
прижал повозкой к стене, когда этот негодяй проезжал мимо, еще осмелился
приветствовать меня, будто между нами ничего не произошло, прохвост этакий!
Я не прикончил этого наглеца только потому, что час его еще не пробил!
- Мне одно известно, что и он и вы... простите... вы и он, - сначала
надо упомянуть испанца, а затем уж индейца, - поклялись в мое заведение ни
ногой...
- Что ж, пусть я буду клятвопреступником, уж очень ты мне по вкусу...
аромат-то от тебя какой!..
- Не слишком ли многого вы захотели! - И, изменив тон, она продолжала:
- Да разве кто-нибудь сможет спастись от вашего языка? Клянусь святым
папским престолом, вы, дон Сиксто, такое скажете, что и самый последний
погонщик ослов не придумает.
- Если меня заденут, я жалю, как скорпион. Но знаешь, сейчас я пришел
неспроста, хотел кое-что рассказать тебе.
- Прежде скажите, что вам подать.
- Еще слишком рано.
- Как хотите, опохмелиться-то не вредно.
- От огорчения не опохмелишься. Как назло, столкнулся я с этим типом,
твоим соседом.
- Чашка горячего кофе пошла бы вам на пользу.
- А если я выпил ее дома?
- От кофе нельзя отказываться... Если одни будут приходить сюда, чтобы
поглазеть на меня, другие - излить свои горести, а третьи - чтобы понюхать
меня, тогда мне придется закрыть свое заведение и начать отпускать грехи, и
пусть все таращат на меня глаза да нюхают.
Вдова Маркоса Консунсино расхохоталась и ушла в кухню: из чашки,
которую она приготовила для дона Сиксто, кофе расплескался на блюдце.
- Ты нынче в прекрасном настроении.
- Все, что вы здесь видите, создано благодаря моему хорошему
настроению, все - и спиртное, и этот святой Доминго де Гусман, у которого,
как видите, - она показала на выступ возле двери, - всегда и цветы, и
лампадка.