"Мигель Анхель Астуриас. Юный Владетель сокровищ " - читать интересную книгу автора

Глядя, как Челюсть жует, китаец Рафаэль весь трясся. "Беж-жим,
беж-жим", - скрипели тонкие, словно бы рыбьи, кости.
Только лопатки - там, сзади - были спокойней. Он бы и сбежал, если бы
тайно, в грязной ладанке, не носил травинку из Тибета. Кинется Челюсть на
него - он ее вынет из чехольчика, зашитого волосом тибетского ламы, и чудище
остановится, окаменеет.
После завтрака Писпис выступил в роли хозяина - велел обойти домишки у
Лужи, сзывая народ на небывалое представление во славу нового владыки,
черного, как эбеновое дерево и тьма, которому досталось наследство дона
Антельмо Табарини.
Клоун Хуан ехал первым - вперед, вперед! - на буланом коне, без
стремян, болтая позолоченными сандалиями. За ним, на вороной кобылице,
поспешала Ана в желтом тарлатановом платье, украшенном алыми звездами и
черными кометами, а сзади, на высоких ходулях, в рост лошади, бежал эскорт -
четыре китайца в золотистых, как у мандарина, халатах, лиловых штанах,
черных чулках, напудренные рисовой мукой, словно мыши из булочной, с черными
веревочными косами, натужно скаля зубы. Так скалятся перед зеркалом или у
зубного врача. Человек-Челюсть был не в духе, он вырядился толстой немкой, и
за ним бежали мальчишки, пытаясь потрогать солидные тюки, привязанные к его
заду.
- Ну и задница! - орали они, а обезьяна, отправившаяся вместе с ним
созывать народ, перепрыгивала с тяжелого, как у ящера. плеча на
искусственные ягодицы.
Всего достойней шествовали акробаты, эквилибристы и некий албанец,
Пожиратель Огня. Акробаты в телесном трико походили на бабочек, обронивших
крылья, выполняя смертельный номер - полет под самым куполом. Албанец курил
сигару за сигарой, перекидываясь словечком с Бородатой Женщиной, у которой
руки росли прямо из шеи. Идти мешала повозка, где восседали музыканты,
грязные и голодные, как аристократы, которых везут на гильотину.
Писпис повалился наземь, шмякнулся всем телом. Так радовался он, черный
божок, что стал хозяином цирка, самым главным. Глянцевитая, лоснящаяся кожа,
словно шкура барабана, издавала глухие звуки. Весь он будто стал барабаном.
Племена плясали - там-там, там-там, там-там! Венец из плодов, цветущий
скипетр. Звериный рык. Там-там! Там-там! Из-под век выпирали шары глаз, зубы
стучали, с искусанных губ срывались жалостные прорицания.

XV

Когда появляются светлячки, ночь идет на убыль, падает в колодец синей,
темной, черной воды. Золотые клапаны поочередно выпускают мрак; если же
светлячков нет, его прогонят огни в окошках, или огни святого Эльма, или
зеленые беглые огни, которыми светятся кости мертвых.
Пока боролись свет и тень, Писпис восседал на почетном месте рядом с
Владетелем сокровищ, за чьей спиной стояли два чернокосых слуги, и взирал на
пышное представление, которое давали в его честь. Преемник дона Антельмо
пожирал зрелище глазами. Слух его полнила музыка. Он раздувался от счастья,
от света, от многолюдия, от шума; а совсем рядом, в одиночестве и тишине,
томился маленький Владетель, покусывая сонными веками, зубами шелковистых
ресниц, все, что он видел и вспоминал.
- Не спите, дон сеньей, а заснете - Писпис язбудит! Юный Владетель