"Мигель Анхель Астуриас. Юный Владетель сокровищ " - читать интересную книгу автора

в стальной воде и, словно пауки, расстилавшие сети в темном патио, вывалив в
плоскодонки серебро рыб и рыбешек; тени пастухов, спрыгнувших с крепких
коней, чтобы преклонить колено перед Злым Разбойником; лай собак в загонах;
повозки о двух колесах, чуть накренившиеся набок, теряющие очертания, когда,
насвистывая песню, погонщики выпрягут волов и, с палками на плече, повернут
их к пруду, не сняв ярма, а там воловьи шеи в ярме задвижутся вверх-вниз -
один вол погрузит морду в холодную воду, другой поднимет, глотнет горячего
воздуха.
Юный Владетель сокровищ выглянул в окно. В ноздре у него засвербило, и
он поднес руку к носу, словно решил в нее чихнуть.
Глубокое синее небо, цветочный венчик, пушистые облачка, горячий дух
тростника с сахарного завода.
Черными глазами, подобными гагатовым пуговицам, подвижными пуговицами
из-под трепещущих век он оглядел все, что мог увидеть, пока не натолкнулся
взглядом на шатер, громадную черепаху, светящуюся изнутри, с голубым флагом
на шесте и белыми, желтыми, зелеными, красными флажками на боковых подпорах.
Вокруг кишели люди. Как-никак- премьера, первое представление. Вход
освещали комья тряпок, пропитанные газом и салом, чтобы дольше не гасли.
Головы христианских мучеников... Рядом со входом, запруженным зрителями,
пели трубы, звенели тарелки, грохотал барабан, как бы подтверждая пламенный
зон плююшихся золотом факелов. Клоун толковал о деньгах с проданном билетов,
разумно толковал, степенно. Так разумны и степенны куклы, которые видят все.
что нужно, и вдали и вблизи от просунутых в них пальцев.
Из тряпичного кома, клубка огненных гусениц, вырвалась бабочка дыма.
Крылья ее свились винтом, когда она долетела до Владетеля, чей паланкин
несли слуги в пепельных штанах и балахонах, исчезнувшие вслед за белой
бабочкой.
Хозяин труппы вышел навстречу гостю, низко склонился перед ним, скаля
золотые зубы, и пожаловался на зубную боль. Нервы, знаете ли... Все же
премьера.
"Маэстро, марш!"
Хозяин только это подумал, кусая трубку, чтобы не взвыть от боли, а
мысль его уже передалась оркестру, и музыканты, друг за другом стряхивая
дремоту, заиграли марш-пасодобль. Начал корнет-а-пистон, сверкая золотой
огромной челюстью, перебирая ее когтями-пальцами, словно обоих их пронзала
боль, но вместо крика из-под послушных клапанов вырывался раскаленный свист.
Музыканты зашагали в такт маршу к дорожке, ведущей на арену, чтобы
придать представлению блеск, аккомпанируя каждому номеру. Двигались они
гуськом, играя, раздувая щеки, в отблесках пламени, которым горели тряпки,
сало и газ.
Хозяину труппы надо было хлебнуть спирту; может, уймется боль -
нервная, от премьеры. Сперва весь рот опалит, потом станет полегче. Да и сам
он меньше будет яриться, пока идет представление.
Ему принесли стаканчик агуардьенте (алкогольный напиток, прпготовляемый
из сахарного тростника или различных фруктов.). Спирта не было. Да что там,
все едино.
Золотые зубы застучали о стекло, губы затряслись, щека
вздулась-полоскание помогало. Однако уши горели, глаза слезились, и
страдалец отступил назад, пропуская музыкантов, медленно шествовавших к
арене в такт своему пасодоблю.