"Вильям Волкер Аткинсон. Память и уход за ней " - читать интересную книгу автора

зеленоватого старого янтаря и дешевый обломок европейского топаза,-продолжал
мальчик-туземец.- Один бирманский рубин весом пять карат, без изъяна.
Шарообразный, попорченный рубин в два карата. Резная слоновая кость из
Китая, изображающая крысу, сосущую яйцо. И, наконец, величиной с боб
кристальный шар, вделанный в золото". Ким почувствовал себя очень униженным
превосходством маленького туземца. "Как же ты это сделал? - спросил он.
"Делая одно и то же несколько раз, пока не добился полного успеха". Я
советую вам прочесть эту книгу, в ней много полезного, и посмотреть, как Ким
воспользовался уроками старого учителя. Это упражнение, очень точно
изложенное в великолепном описании Киплинга, очень любимо на Востоке, где
оно практикуется в совершенстве многими, как практиковалось и Удэном. Многие
из вас могут сделать тоже самое, если вы не пожалеете труда и времени для
приобретения навыка.
Говорят, что какой-то знаменитый художник при первом сеансе часто
попросту смотрел с час на оригинал, а потом отпускал его, говоря, что тому
возвращаться уже не надо. Затем он месяцами писал портрет без всяких
сеансов, глядя лишь по временам на пустой стул, где раньше сидел оригинал, и
перенося его черты на полотно. Он говорил, что в действительности видел
оригинал на стуле; вероятно впечатление глубоко врезалось в его память.
Понятно, это пример исключительный, но и другие художники развивали в себе
ту же способность, хотя и не в такой удивительной степени. У китайцев
отдельные буквы или значки для каждого слова, и китайский ученик накапливает
большой запас таких знаков в своей памяти, нисколько не затрудняясь этим.
Наши дети проделывают то же самое, хотя и в меньшем размере, в виду новой
системы обучения чтению. Учившись читать, мы начинали читать слова по слогам
и употребляли много времени, чтобы разобрать слово "Константинополь"; теперь
же наши дети мысленно запоминают длину или общий вид слова вместо отдельных
букв или слогов, и для них прочитать "Константинополь" столь же легко как и
"кот", хотя по слогам прочесть одинаково трудно и "кот" и "Константинополь".
Те же результаты достигаются и музыкантами; многие из них имели
способность воспроизводить страницу за страницей слышанной ими раз или два
музыки. Какой-то знаменитый композитор еще ребенком слышал в одном монастыре
знаменитую мессу, подлинник которой хранился монахами в секрете. Придя
домой, он записал всю мессу, не сделав ни одной ошибки. Монахи простили его,
восхитившись удивительным его даром. Менее крупные музыкальные дарования не
редки. И не одна способность памяти делает это возможным, но также и
развитая способность слышать и видеть ясно и отчетливо.
Некоторые евреи могут наизусть с любого места повторять весь талмуд,
который уже сам по себе целая библиотека. Лаланд написал рассказ, где
говорится об одном индусе, не понимавшем ни слова по-английски, но когда ему
прочли пятьдесят строк "Потерянного Рая", он повторил их с поразительной
точностью, затем проговорил их наоборот. В былые времена при дороговизне
книг люди зависели исключительно от своей памяти и многие развивали ее,
отнюдь не считаемую чудесной, но самой обыкновенной вещью, присущей каждому
изучающему что-либо. В XIII и XIV веках студенты тысячами шли в
университеты. Книги были редки и дороги, и преобладал старый обычай
заучивать наизусть целые сочинения. Шлиман в своем "Ilios" говорит, что его
память была плоха, но он так усовершенствовал ее с помощью непреклонной воли
и упорного труда, что в конце концов, стал изучать всякий новый язык через
каждые полгода настолько, что в совершенстве говорил и писал на нем. И все