"Виктор Авдеев. Моя одиссея (рассказы) " - читать интересную книгу автора

двугривенного на парикмахерскую.
Днем Фурманов зашел к нам в изолятор: он заступил на дежурство. Колдыбы
Хе-хе-хе не было; в последнее время он частенько стал наведываться в палаты,
где завел себе знакомство среди "деловых ребят" - воров. Дядя Шура присел на
скрипучий, расшатанный стул.
- Ну, как дела? - спросил он, улыбаясь своей чуть иронической улыбкой.
- Да... сочинил, - ответил я, стараясь говорить как можно небрежнее.
- Уже? - удивился дядя Шура. Я был польщен.
- За один присест.
И, не удержав улыбки, протянул тетрадку, уже замусоленную моими
грязными руками. Я ожидал, что дядя Шура тут же начнет читать и затем, как и
Колдыба Хе-хе-хе, жать руку, и потихоньку вытер ладошку о штаны, чтобы она
была маленько почище. Но Фурманов сразу стал серьезным, молча сунул рукопись
в карман и скоро ушел: шаги его затихли на лестнице, ведущей в дежурку.
Я был разочарован.
Спустя полчаса дядя Шура вновь переступил порог изолятора: в его руке я
увидел свою тетрадку. Сердце мое вдруг испуганно забилось.
- Признаться, я даже не ожидал, что ты так напишешь.
Я весь вспыхнул. Воспитатель проницательно посмотрел на меня своими
умными глазами.
- Помнишь, Виктор, нашу первую встречу в канцелярии? В то время я
думал, что ты простой урка, а, оказывается, ты даже ходил на гоп-стоп:
грабил нэпманов. Затем ты пишешь, что у тебя была какая-то жена. Сколько ж
тебе лет?
Я разинул рот, но промолчал. Дядя Шура собрал на широком лбу морщины.
- И ты, конечно, сам понимаешь, что стоит лишь опубликовать такое
произведение, как тобой немедленно заинтересуется уголовный розыск.
Кого я не любил всю жизнь - это охранителей порядка.
- Надо будет вымарать это дело, - охрипшим голосом сказал я.
- И мое такое же мнение, - подтвердил дядя Шура. - Идем в дежурку, я
покажу тебе, что в этой рукописи вообще надо изменить. Поправок не смущайся:
талант - это умение вычеркивать.
Я пошел вслед за ним вниз по лестнице.
Вступление мое в литературу затянулось, а я уже рассчитывал к концу дня
получить гонорар и купить папиросы "Шедевр": выходит, опять придется
подбирать с тротуара окурки. Но ведь не останавливаться ж на полдороге? Моя
"Личная автобиография" уже написана, ее надо лишь немного подправить. Однако
если писателям всегда приходится столько возиться со своими сочинениями, то
доля их незавидная. Из дежурки я вернулся к обеду с новой трехкопеечной
тетрадью в кармане. Старая вся была измарана рукою дяди Шуры: надо
признаться, он совсем не церемонился с моей "прозой".
Ложась спать, Колдыба Хе-хе-хе поинтересовался, что сказал дядя Шура о
"Личной автобиографии".
- В общем-то похвалил. Велел только переделать заглавие и... вообще
кое-чего.
Я решил пожертвовать еще одну ночь для мировой литературы. Мне хотелось
поскорее стать писателем, а уж потом завалиться на койку и выспаться досыта.
Правда, я еще не знал, о чем стану сочинять, да это меня и не очень
заботило. Главное - начало, а там мысли потекут сами. Я вновь вспомнил
поезда, путешествие в "собачьем ящике" - и рука моя бойко застрочила пером.