"Виктор Авдеев. Моя одиссея (рассказы) " - читать интересную книгу автора

парнишку. Колдыба Хе-хе-хе не откажется, конечно, помочь мне в этом.
В разгар этой подготовки к нам в изолятор зашел дядя Шура, как всегда,
тщательно выбритый, разрумянившийся с мороза, в зеленой бекеше с каракулевым
воротником. Он "на минутку" присел на табурет, спросил, как мы живем, что
нового, и вдруг сказал:
- У меня, Виктор, к тебе дело.
- Нарисовать картину в столовую?
- Пожалуй, посерьезнее.
Когда дядя Шура хотел подчеркнуть важность разговора, он слегка хмурил
свои черные брови, сжимал губы, отчего подвижное смуглое лицо его принимало
особенно сосредоточенное выражение. И лишь в черных глубоких зрачках умных,
пытливых глаз вспыхивали и тут же гасли веселые огоньки. Эти огоньки были
так мимолетны, что я всегда сомневался: видел я их, или мне просто
померещилось.
- Чего же еще тогда? - заинтересованно спросил я и посмотрел на ребят,
словно ожидал, что они мне ответят.
Санкомовцы тоже слушали дядю Шуру с крайним вниманием.
- Я вот тут посоветовался с заведующим нашей ночлежкой, - значительно,
почти важно продолжал Фурманов, - и мы пришли к выводу, что ведь рисуешь ты,
Виктор, очень оригинально. Да, оригинально. Потом вообще все видят твое
большое старание... читаешь, например, книги про живописцев. Хочешь, мы тебя
самого отдадим в художественную академию? Подумай хорошенько и ответь.
Вопрос идет о всем твоем дальнейшем будущем.
Меня бросило в жар. Уж не ослышался ли я? Неужели, наконец, исполнится
моя долголетняя мечта?
- Куда, куда? - переспросил я. И тут же выпалил:- А скоро это?
- Значит, ты согласен?
Стоило ли спрашивать? Вот уж в академию я готов был отправиться в чем
стоял: в нательной рубашке и босиком. Да мало ли что я не согласился бы
сделать для академии? Почему-то мне вдруг показалось, что в этот момент я
должен держаться солидней, может, даже немного поломаться.
- Отчего ж не поступить? - заговорил я. - Понятно, я сейчас и сам могу
рисовать любыми красками и даже с мольбертом, если бы его купить. Но вот
насчет теоретики разной... каким, к примеру, мазком писать: жирным или
прилизанным, тут я навряд ли без академиков разберусь...
И, понимая, что заболтался, почти умоляюще закончил:
- Только, дядя Шура, ботинок у меня нету... примут ли меня без ботинок?
- Ничего. Это мы устроим.
...Идею о моем поступлении в академию подхватил весь изолятор. Это было
окно в большую жизнь, и окно не только для меня. Если я вылезу в "маэстры",
за мной потянутся все ночлежные художники. Я, конечно, года через
полтора-два стану знаменитостью и составлю ребятам протекцию во все
советские художественные академии. Вот хорошо, что я не успел убежать на
"волю".
- О, корешок, теперь ты попер в гору,- одобряюще хлопнул меня по плечу
Колдыба Хе-хе-хе. - А экзамента в академию не дрефь. Ну чего тебе там
зададут эти волосатики? Высчитать математику? Ты же знаешь число дробь?
Дробь всегда меньше единицы - отвечаю головой. А еще чего спросят? Написать:
"Маша поела кашу, ее похвалила мамаша"? Это буза. Ять - букву отменили, не
завалишься. И главное, трепись, как из пожарной кишки, понял? Чтобы