"Виктор Авдеев. Моя одиссея (рассказы) " - читать интересную книгу автора

противника. - Сильный?
Я сплюнул на землю и, показав пальцем на мокрое место, повторил:
- Сильный? А ну, подыми.
За этим "разгоном" должна была последовать схватка. Однако Логинов,
увидев такие приготовления, сразу потерял свой румянец, снял передо мной
форменный картуз без герба, торопливо заговорил:
- Извините, товарищ Авдеев, если я вас оскорбил. Конечно, вы можете
меня ударить... но я, честное слово, больше не позволю себе...
Голос его дрожал. Я сразу выпятил грудь и важно отставил ногу.
- Сдрефил, Ложка?! - закричал Володька.- Увиливаешь? Нет, расплачивайся
своей мордой.
Я испугался, что Логинов передумает, и поспешно сказал:
- Ладно, Володя. Я его прощаю. Пусть только в другой раз не нарывается.
Сторож дал звонок, ребята побежали в классы. Во мне еще все тряслось от
волнения, я сел на лавочку под окном нашей палаты, достал кусок подсолнечной
макухи, но откусить не мог.
- Чего же ты?! - удивленно закричал Володька. - Аида скорей, а то
учитель не пустит. На большой переменке будут давать бутерброды с брынзой. Я
был в канцелярии: уже нарезали.
Это меняло дело. Володька обнял меня за плечо, я сунул макуху в карман,
и мы рысью пустились в класс.
Мундирные гимназисты перестали надо мной смеяться, а на следующей
перемене Логинов услужливо развернул перед нами свой завтрак - две котлетки
с французской булкой и кусок пастилы.
- Не хотите ль?
- Что это? - сказал Володька. - А! Толково! Он забрал у гимназиста весь
завтрак целиком, и мы его съели.
Уж потом я узнал, что Логинов испугался совсем не меня, а интернатских
ребят. Петровская гимназия помещалась в нашем дворе, и он боялся, как бы
Володька Сосна с товарищами не избили его за меня. Когда год спустя Логинова
исключили из трудовой школы и я встретил его вечером на Московской улице
возле кинематографа "Солей", он со словами "А, пролетарская мамзель!" дал
мне подножку, и я полетел затылком на тротуар. На этом наше знакомство с ним
и закончилось. Но тогда, в день поступления в гимназию, я счел, что он меня
испугался, и очень приободрился. Мне показалось, что я так же легко могу
преодолеть и непонятную науку пятого класса.
Я стал заниматься, только с передней парты пересел на "Камчатку".
Однако с первых же уроков я безнадежно увяз во всех предметах. Напрасно я
пытался отгадать, что такое "икс" и "игрек" и кто из них больше. Как понять
слова "фонетика и морфология русского языка"? Что означают мудреные
названия: "климат, ландшафт Африки"? Или "муссоны"? Правда, угрызения
совести не долго меня мучили. На задней парте собралась компания лоботрясов.
Во время уроков мы осторожно играли в "перышки" под щелчки, стреляли из
камышовых трубок горохом, жеваной бумагой, переговаривались пальцами на
азбуке глухонемых; я, кроме того, еще рисовал. Мы всячески старались не
мешать учителям, заботясь о том, чтобы и они нам поменьше мешали.
Основное, чем я занимался в эту осень, - играл в айданы, выменивая их
на пайки хлеба, на сахар и вторые блюда. Другим моим увлечением были марки.
Каждый пятый воспитанник гимназии мадам Петровой оказался филателистом. По
вечерам в палатах шла бойкая торговля: марки Конго меняли на Португалию, за