"Виктор Авдеев. Моя одиссея (рассказы) " - читать интересную книгу автора

кокосовые пальмы Тасмании охотно давали голову императора Франца Иосифа и
какой-то итальянский монастырь. Денег на альбом у меня, конечно, не было, и
я сшил ученические тетради.
Цену маркам я не знал, считая, что чем они больше по размеру, тем
дороже. Гимназисты старших классов отлично это поняли. Был у нас
великовозрастник Вячеслав Рогачевский. Он брил усики, открыто курил
папиросы, носил американские ботинки с обмотками, что у нас считалось высшим
шиком, и ухаживал за кокетливыми соседками - воспитанницами бывшего
Смольного института благородных девиц, эвакуированного в Новочеркасск из
Петрограда. Рогачевский частенько останавливал меня на улице, дружески клал
руку на плечо.
- Ну, как твоя коллекция?
- Сорок семь штук набрал. Вчера добыл польскую: нарисован какой-то
генерал в этой... как ее...: в кондратке.
- В конфедератке? - Рогачевский делал глубокомысленное лицо,
одобрительно кивал мне мужественно очерченным подбородком. - Молодчага,
Авдеша! Ты, брат, делаешь колоссальные успехи и скоро станешь видным
филателистом.
Я надувался от самодовольства. Ведь это говорил сам Рогачевский, а его
коллекция - лучшая в интернате, у него до тысячи марок всевозможных стран!
- Раз ты уж такой знаток, я тебе кое-что покажу. - Гимназист
доверительно вынимал из кармана портмоне, открывал. - Есть марка: высший
класс! Случайно купил у одного знакомого в городе. - Рогачевский снижал
голос до шепота. - Понимаешь, отец его казачий есаул, один из бывших
приближенных наказного атамана, бежал к барону Врангелю в Крым, сынок и
распродает свою коллекцию. Смотри. Юбилей-на-я!
И он показывал мне обыкновенную русскую марку с изображением одного из
наших многочисленных царей, но крупную по размеру. Разум во мне сразу
мутился, и всего меня охватывало страстное желание во что бы то ни стало
приобрести эту марку. Ведь она юби-лей-на-я! Что означало это слово, я не
знал, и это меня еще больше подстегивало.
- А не променяешь мне ее, Слав? - спрашивал я, с жадностью рассматривая
марку, весь переминаясь от нетерпения.
- Что ты, дружок! Таких только две во всем Новочеркасске. Я ведь тебе
показываю просто так. Знаю, серьезный филателист.
После этого меня с затылка до пяток продирали мурашки, похожие на
нервный зуд.
- Ну... уступи, а? Жалко? Ты себе еще достанешь у того офицерского
сынка. Мне марка очень нравится.
- Право, не знаю. Она дорогая. - Рогачевский осторожно, словно лепесток
розы, вынимал из портмоне другую марку. - Вот еще одна. Мировая. Остров
Борнео: видишь, обезьяны на банановом дереве? Зеленая. Да, брат, в России у
нас такой и не ищи! На вес золота ценится!
У меня начинали разбегаться глаза.
- Так продай, Слав, хоть юбилейную. Я тебе... три дня за обедом буду
второе отдавать.
- Гм... Разве уж только для тебя? Коллекционер ты, подающий большие
надежды. Эх, была не была! В таком случае на, держи и Борнео... еще за три
вторых... А большущая марка, верно? Главное, две обезьяны...
Марки переходили в мои трясущиеся руки. Я зажимал их в ладонь, точно