"Игорь Аверьян. Из глубины багряных туч " - читать интересную книгу автора

земля медленно дрожала под ногами от каждого удара. Вытягивая шею, я
смотрел, как бурлит и пенится море над местом, где с войны лежала подбитая и
затонувшая здесь баржа - метрах в ста от берега.


_______________

Все. Баста. Поздно. Я адски устал. Пред глазами - лиловый квадрат от
мерцающего экрана компьютера. Проклятое письмо из Азовска лежит рядом с
компьютером на столе: вот оно, продолговатый кусочек картона, зов из
зачеркнутого прошлого.
Пронеси, Господи, чашу сию мимо меня, пощади, избавь.


_______________

Утром проснувшись, я обнаружил: разумеется, за ночь письмо не
испарилось: лежит и лежит себе на столе, источая свой яд. И горло першит
сильнее обычного. Выбравшись из постели, я первым делом открыл окно: поднял
вверх раму, как это принято в Англии. Поток свежего и упоительно пахнущего
Океаном воздуха ворвался в комнату.
Я разорвал письмо на клочки и высыпал их - не в корзину для бумаг, что
стоит у меня возле стола, а в унитаз, что, разумеется, противу всех правил,
установленных в отеле и в прочем цивилизованном мире. Проклятые клочки не
желали тонуть и всплывали, всплывали, поэтому пришлось долго, раз за разом,
спускать воду, пока эту дрянь не засосала гремящая преисподняя канализации.


_______________

Сколько я себя помнил - неодолимо привлекало меня это затонувшее
когда-то судно. Сердце всякий раз вздрагивало, когда я видел его - в тихую
погоду, когда море спокойно, баржу отменно видать с высокого берега: на
белом песчаном дне - темный вытянутый в длину предмет, суженный к одному
краю и закругленный с противоположного. Из закругленного края - то есть из
кормы - торчит, косо поднимаясь над водою, металлическая мачта с коротким
перекрестием на самой верхушке. Чья эта баржа - наша? немецкая? Говорили,
что она затонула в ноябре 42-го, во время жестоких боев в этих местах.
Соседка баба Тая рассказывала, что тогда море несколько дней было красным, а
трупы плавали у берега, как черные лодки, перевернутые вверх днищами...
В августе 62-го я с Ваней Синицей и Антошей Сенченко плавал к барже. Мы
никому не говорили об этом нашем мероприятии, потому что купаться в этом
месте категорически запрещалось: место было проклятое. Мало того, что берег
здесь, под скальным обрывом, опасен чрезвычайно, даже при совершенном
спокойствии воды: здесь, у самого берега, где надо в воду входить,
беспорядочно навалены природой обломки скал - острые и скользкие: покрытые
водорослями, как слизью; и можно, поскользнувшись, здорово пораниться, а то
и покалечиться. Именно здесь прошлым летом прибило волнами к камням двух
утопленников.
(Я видел их - чернильно-бледных, с изъеденными рыбой пятками и плечами.