"Эрнст Августин. Хорошие деньги " - читать интересную книгу автора

Твой дядя.
Достаточно причудливо, но чего еще можно было от него ожидать!
Для ненависти этого недостаточно, даже мне, хотя наконец-то
представился бы замечательный повод.
Но все-таки, что значит "день за днем"? Насколько я могу припомнить, я
провел их здесь больше трехсот, и все они казались мне малозначительными.
Выходит, они были не такими, какими были? Или как там у него: они были
такими, какими не были?
Вдобавок ко всем несчастьям я в конце концов уронил на пол фигурку из
слоновой кости, которая, по всей видимости, была здесь единственной
ценностью. Читая письмо, я вертел ее в руках, а когда она упала, хотел
поймать, но вместо этого еще и наступил на нее с хрустом.
ГЪворил же я, это был черный день, хоть и не седьмое седьмого (не то
седьмое седьмого), но тоже седьмое (июня), черный день.

2. Клеить бумагу

Да, я знаю, кого он имел в виду.
Когда я впервые переступил порог этого дома, мне открыл вовсе не дядя,
а женщина средних лет, приземистая и плотная. И не произнесла при этом ни
слова. Она указала мне в ту сторону вестибюля, где полукруглая ниша без окон
служила чем-то вроде приемной. Там я мог присесть на диванчик, поставив
рядом свой багаж.
Пахло как-то странно - свежей штукатуркой, я до сих пор помню этот
запах. Как будто где-то неподалеку шел ремонт.
После долгого ожидания появился не дядя, а опять-таки эта молчаливая
дама, и она повела меня по лестнице на один этаж выше - в комнату с
единственным окошком - прямо напротив двери. Мне запомнилось, что на сей раз
мы воспользовались не центральной лестницей, а боковой, более узкой, а
главное - более темной, без стеклянной звездчатой крыши.
Ну, хорошо. Отведенная мне комната вполне отвечала европейскому
стандарту, насколько я мог о нем судить, вся в мшисто-зеленых тонах. В ней
была раковина с зеркалом, над зеркалом - подсветка; кровать с чем-то вроде
тумбочки и даже маленький телевизор, укрепленный на кронштейне. Освещение
тоже соответствовало стандарту - маленькие лампочки на подвижных цоколях.
И все-таки я был разочарован. Я представлял себе все иначе: теплый
семейный прием - ну и где же этот дядя? Я, конечно, не рассчитывал, что он
встретит меня на вокзале: ведь я предполагал, что это уже достаточно пожилой
человек, где-то под семьдесят, - но чтобы он вообще не вышел ко мне, даже в
доме!..
Вместо него снова появилась дама - вошла не постучавшись, на руке
несколько полотенец, погремела чем-то на стеклянной полочке над раковиной,
затем подошла к кровати, чтобы надеть пододеяльник, - при этом она так
уперлась в кровать своими бедрами, что сдвинула ее на ширину ладони. Женщина
дважды прошлась по комнате туда-сюда, пол заскрипел - я стоял тем временем у
стены, чтобы не мешать ей, - погрохотала вешалками в шкафу и ушла.
- Не очень-то она в восторге, - сказал я закрывшейся двери, - от моего
приезда.
Я пробормотал это вполголоса, хотя был уверен, что она уже ушла. Но она
снова открыла дверь - массивная, я бы сказал, почти социалистическая дама.