"Эрнст Августин. Хорошие деньги " - читать интересную книгу автора

Поглядела на меня и забрала с собой два из четырех принесенных полотенец.
Не особенно счастливая женщина, как мне показалось.
После этого я устроился поудобнее, снял куртку (потом снова ее надел).
В поисках ванной комнаты или туалета я пересек холл, за дверью
обнаружил еще один. Я заметил, что дверные поворотные ручки были подвижны
лишь с одной стороны. С другой они были закреплены намертво, что не
позволяло открыть дверь без ключа. Так я снова попал на лестничную клетку -
на маленькую, нет, на сей раз на большую - и увидел, что дама моет ступени.
На обратном пути я неожиданно очутился в полукруглом помещении без
окон, которое было оклеено зелеными обоями (там, внизу, были серые). Итак, в
доме есть две ротонды, если можно так выразиться, одна над другой, а
возможно, есть и третья - этажом выше.
Попутные соображения, пришедшие мне в голову.
Покидая ротонду, я заметил, что на двери вообще только одна ручка -
изнутри, а не снаружи, - я имею в виду ту дверь, через которую я вышел, а не
ту, через которую вошел.
Чувствую, что слишком задерживаюсь на деталях устройства этого дома, но
впоследствии они окажутся существенными. Уже позже дядя как-то однажды
сказал, что дом подобен своему хозяину: комнаты и ходы его соответствуют
"внутренним пространствам" самого человека. Он имел в виду духовное
устройство. Ну так вот. Если судить о дяде по его дому, то устройство его
психики было очень странным.
Кстати, он не появился и к ужину. Я сидел один в длинной столовой, окно
которой выходило во двор - как и в моей комнате, но опять-таки этажом ниже,
ел полноценный ужин: кусок жаркого, горячие овощи, морковь и стручки
фасоли, - и пил фруктовый чай.
Как оказалось, дядя вынужден был срочно уехать, вернется только на
следующий день. Так сказала мне дама, при этом я обнаружил в ее лице - когда
получил возможность рассмотреть ее поближе - следы былой привлекательности,
а то и красоты.
Но матрац на моей кровати был в любом случае хорош. Я вообще пришел к
выводу, что высокий стандарт совсем не обязательно должен быть виден на
поверхности, или, лучше сказать, именно в скрытом, невидимом и кроется
разница. Внешнего блеска как раз можно было ожидать: матрац, обтянутый
шелком, - но вот чтобы на нем было еще и удобно! Разумеется, я говорю о
западном стандарте, а сам при этом вспоминаю совсем другой матрац, совсем в
другом месте - нет, не в Шверине, это было в Хагенове, в мой первый год в
молочном профессиональном училище. Бесснежная, но студеная зима, все
промерзло, большая лужа перед входом тоже покрылась льдом.
Я делил неотапливаемую комнатку с Руди, который был, вообще-то,
староват для профучилища, ему было уже сорок три - на мой тогдашний взгляд,
это почти что мертвый. Ночами он спал с открытым ртом, а поскольку у него
была небная щель, он во сне ревел, как волк, - именно этот дефект, я думаю,
и называется "волчья пасть" - когда рот сообщается с носом. Днем Руди
перекрывал эту щель специальным протезом, эластичной небной пластиной. На
ночь он вынимал эту розовую штучку, погружал ее в стакан с водой, и она там
покоилась до утра, распластав крылья. Я называл ее "птериоптерикс" и
испытывал перед ней некоторый ужас. Когда освобожденное небо Руди начинало
издавать рев, звук был, может, не такой и громкий, но в тишине зимней ночи,
в мерцании морозных узоров на стеклах он казался чудовищным.