"Протопоп Аввакум. Житие протопопа Аввaкума, им самим написанное " - читать интересную книгу автора

бес ударит о землю, омертвеет вся, яко камень станет, и не дышит, кажется, -
ростянет ея среди горницы, и руки и ноги, - лежит яко мертва. И я, "О
всепетую" проговоря, кадилом покажу, потом крест положу ей на голову и
молитвы Василиевы в то время говорю: так голова под крестом и свободна
станет, баба и заговорит; а руки и ноги и тело еще мертво и каменно. И я по
руке поглажу крестом, так и рука свободна станет; я - и по другой, и другая
так же освободится; я - и по животу, так баба и сядет. Ноги еще каменны. Не
смею туда крестом гладать, - думаю, думаю, - и ноги поглажу, баба и вся
свободна станет. Вставше, богу помолясь, да и мне челом. Прокуда-таки[109] -
ни бес, ни што был в ней, много времени так в ней играл. Маслом ея освятил,
так вовсе отшел прочь: исцелела, дал бог. А иное два Василия у меня бешаные
бывали прикованы, - странно и говорить про них: кал свой ели.
А еще сказать ли тебе, старец, повесть? Блазновато, кажется, - да было
так. В Тобольске была у меня девица, Анною звали, дочь моя духовная, гораздо
о правиле прилежала о церковном и о келейном и вся мира сего красоту
вознебрегла. Позавиде диявол добродетели ея, наведе ей печаль о первом
хозяине своем Елизаре, у него же взросла, привезена из полону из
кумыков.[110] Чистотою девство соблюла, и, егда исполнилася плодов благих,
дьявол окрал: захотела от меня отыти и за первова хозяина замуж пойти, и
плакать стала всегда. Господь же пустил на нея беса, смиряя ея, понеже и
меня не стала слушать ни в чем и о поклонех не стала радеть. Егда станем
правило говорить, она на месте станет, прижав руки, да так и простоит. Виде
бог противление ея, послал беса на нея: в правиле стоящу ей, да и взбесится.
И мне, бедному, жаль: крестом благословлю и водою покроплю, так и отступит
от нея бес. И многажды так бысть. Она же единаче в безумии своем и
непокорстве пребывает. Благохитрый же бог инако ея наказал: задремала в
правило, да и повалилась на лавке спать, и три дни и три ночи не пробудяся
спала. Я лишо ея по времяном кажу, спящую: тогда-сегда дохнет. Чаю, умрет. И
в четвертый день очхнулась; села, да плачет; есть ей дают - не ест. Егда я
правило канонное скончав и домочадцев, благословя, роспустил, паки начах во
тьме без огня поклоны класть; она же с молитвою втай приступила ко мне и
пала на ноги мои; и я, от нея отшед, сел за столом. И она, приступя паки к
столу и плачючи, говорит: "послушай, государь, велено тебе сказать". Я стал
слушать у нея. "Егда-де я в правило задремала и повалилась, приступили ко
мне два ангела и взяли меня и вели меня тесным путем. И на левой стране
слушала плач, и рыдание, и гласы умиленны. Потом-де меня привели во светлое
место, зело гораздо красно, и показали-де многие красные жилища и полаты; и
всех-де краше полата, неизреченною красотою сияет паче всех и велика
гораздо. Ввели-де меня в нея; ано-де стоят столы, и на них послано бело, и
блюда с брашнами стоят. По конец-де стола древо кудряво повевает и красотами
разными украшено; в древе-де том птичьи гласы слышала я, а топерва-де не
могу про них сказать, каковы умильны и хороши! И подержав-де меня, паки из
полаты повели, а сами говорят: знаешь ли, чья полата сия? И аз-де отвещала:
не знаю, пустите меня в нея. Оне же отвещали: отца твоего, протопопа
Аввакума, полата сия. Слушай ево и живи так, как он тебе наказывает персты
слагать, и креститца, и кляняца, богу молясь, и во всем не противься ему,
так и ты будешь с ним здесь. А буде не станешь слушать, так будешь в
давешнем месте, где плакание то слышала. Скажи же отцу твоему. Мы не беси
водили тебя; смотри: у нас папарты;[111] беси-де не имеют тово. И я-де,
батюшко, смотрила, - бело у ушей тех их". Да и поклонилася мне, прощения