"Протопоп Аввакум. Житие протопопа Аввaкума, им самим написанное " - читать интересную книгу автора

прося. Потом паки исправилася во всем. Егда меня сослали из Тобольска, и я
оставил ея у сына духовнаго тут. Хотела пострищися, а дьявол опять сделал
по-своему: пошла за Елизара замуж и деток прижила. И по осьми летех
услышала, что я еду назад, отпросилася у мужа и постриглася. А как замужем
была, по временам бог наказывал, - бес мучил ея. Егда ж аз в Тоболеск
приехал, за месяц до меня постриглася и принесла ко мне два детища и, положа
предо мною робятишок, плакала и рыдала, кающеся, бесстыдно порицая себя. Аз
же, пред человеки смиряя ея, многажды на нея кричал; она же прощается в
преступлении своем, каяся пред всеми. И егда гораздо ея утрудил, тогда
совершенно простил. В обедню за мною в церковь вошла. И нападе на нея бес во
время переноса, - учала кричать и вопить, собакою лаять, и козою блекотать,
и кокушкою коковать. Аз же сжалихся об ней: покиня херувимскую песть, взявше
от престола крест и, на крылос взошед, закричал: "запрещаю ти именем
господним; полно, бес, мучить ея! Бог простит ея в сий век и в будущий!" Бес
же изыде из нея. Она же притече ко мне и пала предо мною за ню же вину. Аз
же крестом благословя, и с тех мест простил, и бысть здрава душею и телом.
Со мною и на Русь выехала. И как меня стригли, в том году страдала с детьми
моими от Павла митрополита на патриархове дворе веры ради и правости закона.
Довольно волочили и мучили ея. Имя ея во иноцех Агафья.
Ко мне же, отче, в дом принашивали матери деток своих маленьких,
скорбию одержимых грыжною; и мои детки егда скорбели во младенчестве грыжною
болезнию, и я маслом священным, с молитвою пресвитерскою, помажу вся чювства
и, на руку масла положа, младенцу спину вытру и шулнятка,[112] и божиею
благодатию грыжная болезнь и минуется во младенце. И аще у коего отрыгнет
скорбь, и я так же сотворю, и бог совершенно исцеляет по своему
человеколюбию.
А егда еще я был попом, с первых времен, как к подвигу касатися стал,
бес меня пуживал сице. Изнемогла у меня жена гораздо, и приехал к ней отец
духовной; аз же из двора пошел по книгу в церковь нощи глубоко, по чему
исповедать ея. И егда на паперть пришел, столик до тово стоял, а егда аз
пришел, бесовским действом скачет столик на месте своем. И я, не устрашась,
помолясь пред образом, осенил рукою столик и, пришед, поставил ево, и
перестал играть. И егда в трапезу вошел, тут иная бесовская игра: мертвец на
лавке в трапезе во гробу стоял, и бесовским действом верхняя раскрылася
доска, и саван шевелитца стал, устрашая меня. Аз же, богу помолясь, осенил
рукою мертвеца, и бысть попрежнему все. Егда ж в олтарь вошел, ано ризы и
стихари[113] летают с места на место, устрашая меня. Аз же, помоляся и
поцеловав престол, рукою ризы благословил и пощупал, приступая, а оне
по-старому висят. Потом, книгу взяв, из церкви пошел. Таково-то ухищрение
бесовское к нам! Да полно тово говорить. Чево крестная сила и священное
масло над бешаными и больными не творит божиею благодатию! Да нам надобе
помнить сие: не нас ради, ни нам, но имени своему славу господь дает. А я,
грязь, что могу сделать, аще не Христос? Плакать мне подобает о себе. Июда
чюдотворец был, да сребролюбия ради ко дьяволу попал. И сам дьявол на небе
был, да высокоумия ради свержен бысть. Адам был в раю, да сластолюбия ради
изгнан бысть и пять тысящ пять сот лет во аде был осужден. Посем разумея
всяк, мняйся стояти, да блюдется, да ся не падет. Держись за Христовы ноги и
богородице молись и всем святым, так будет xорошо.
Ну, старец, моево вяканья[114] много ведь ты слышал. О имени господни
повелеваю ти, напиши и ты рабу тому Христову, как богородица беса тово в