"Франсиско Аяла. Из жизни обезьян ("История макак" #1)" - читать интересную книгу автора

Несчастному Мартину вечно приписывали экстравагантные поступки; такова уж
его судьба... В этом году вышеуказанные россказни снова выплыли на свет
божий, а с ними поползли различные слухи, некоторые весьма драматичные:
пропал якобы пятилетний ребенок, неосмотрительно взятый в Африку каким-то
моряком, а некоторые забавные: первому-де губернатору колонии, много лет
назад, местный царек, ничтоже сумняшеся, преподнес роскошный дар в виде
жареной макаки, скрестившей на груди лапки и похожей на мумию младенца; были
также высказаны довольно здравые мнения: не стоит впадать в пустые
предрассудки, ведь едим же мы животных куда более неприятных, лягушек
например, или устриц, или хотя бы свиней; поднялась оживленная дискуссия,
повторяли сто раз слышанные остроты, смеялись тем же дурацким шуткам, что и
всегда. Именно в одной из таких бесед и возник знаменитый спор между Абаркой
и правительственным секретарем, сможет ли главный инспектор съесть жареную
обезьяну.
Абарка, как всегда выпив лишнего, упрямо утверждал, что нет ничего
отвратительного в обезьяньем мясе, если мы спокойно едим свиней и кур,
питающихся отбросами; а есть и такие, которые обожают черепах, угрей,
кальмаров и даже уверяют, что нет мяса нежнее, чем крысиное. Почему можно
есть козлят и баранов и нельзя собак? Индейцы специально выкармливали собак,
как мы - поросят... Когда же ему напомнили о близком родстве обезьяны с
человеком, он, выпучив глаза в наигранной ярости, возразил: "Так вот чего вы
боитесь. Дело в том, что всем нам хотелось бы попробовать человеческого
мяса, но мы не осмеливаемся. Поэтому-то столько шума и поднимают вокруг этих
несчастных макак". "Так, значит, вы, - спросил правительственный
секретарь, - в состоянии съесть макаку?" "А почему бы и нет, конечно, да". -
"Быть не может!" - "А я говорю, может!" - "Хотел бы я на вас посмотреть". -
"На что спорим?"
И конечно, вышло так, что Руис Абарка, несмотря на весьма нетрезвое
состояние, сумел обвести правительственного секретаря вокруг пальца и
заставил заключить пари на огромную сумму; то есть на такую огромную, что,
поостыв немного, несчастный раскаялся (конечно, если Абарка проиграет, то
немедленно раскошелится... А если выиграет?...) и пошел на попятную. Но было
поздно. На следующий день секретарь попробовал отказаться: "Дружище Абарка,
не думайте, что я принял всерьез наше вчерашнее пари; это шутка, я понимаю",
но добился только того, что пари было лишний раз закреплено, а также
установлен срок условия, к вящей радости достопочтенного жюри, чье участие
помогло Абарке подзадорить противника и оказать на него решительное
давление. Конечно, Абарка дикарь, но не глуп; а уж этот маневр удался ему
просто мастерски. Тем не менее срок был установлен довольно большой, что
давало возможность господину главному инспектору администрации подогреть и
раздуть любопытство колонии в ожидании торжественной минуты, когда он, Руис
Абарка, в кабачке у Марио на глазах у всех нас съест половину жареной
обезьяны, согласно условиям пари; да, да, пол-обезьянки, кроме, конечно,
головы. Не так уж это и много: местные макаки совсем маленькие и очень
мохнатые; если такую ободрать, получится тушка чуть ли не меньше заячьей. По
мере того как срок истекал, кабачок Марио сделался самым модным в колонии, а
его хозяин, не терявший времени даром, чем-то вроде доверенного лица,
которого непрестанно осаждают вопросами: "Ну, Марио, как идут приготовления?
Ведь не подашь же ты господину инспектору какую-нибудь дряхлую, жилистую
макаку?" Или: "Но послушай, на базаре обезьяны не продаются, где же ты