"Франсиско Аяла. Из жизни обезьян ("История макак" #1)" - читать интересную книгу автора

неприветливый, сухой тон ответов; непонятно, отчего бы ему быть в дурном
настроении, ведь дела идут лучше некуда. А вдобавок ко всему - хотя это уже
другой разговор, - вдобавок ко всему ее наглым образом осаждает главный
инспектор Руис Абарка, несносный тип... Словно старому другу и советчику,
поведала мне Роза свои несчастья. Не знаю, правда это или нет (у женщин
всегда имеются в запасе слезы для подкрепления своих доводов), но Роза
сообщила, что Абарка, к которому она некогда была благосклонна, в чем теперь
почти раскаивается, непременно хочет заставить ее бросить Роберта и бежать с
ним куда глаза глядят, неважно куда, и быть там счастливыми. "Не понимаю, -
говорила Роза, - очевидно, им овладела безумная страсть, или каприз, или уж
не знаю что такое". Этот ужасный человек необуздан, и стоит ей сказать одно
слово - он бросится в самые немыслимые авантюры, увлекая ее за собой. Вот
что рассказала мне Роза, слегка польщенная, слегка испуганная. Если бы она
слышала, что этот страстный воздыхатель и поклонник сейчас честит ее на чем
свет стоит, что он исчерпал свой запас самых скверных ругательств, чтобы
смешать с грязью ее имя... Но женщинам так нравится верить каждому, кто
обещает бросить к их ногам весь мир; она поверила Абарке. "Пойти за ним - не
значит ли это разделить его безумие?" - робко спрашивала Роза себя, а может
быть, и меня... И готов поклясться, не лгала. Уже накануне, во время первого
визита, она, тогда еще с некоторым жеманством, демонстрировала
доказательство щедрого благорасположения главного инспектора, доказательство
в виде крупного бриллианта, одиноко сияющего в золотом перстне. "Подобная
неосмотрительность меня компрометирует", - сообщила Роза. Хорошо еще, что
"этот" - то есть Роберт - так мало внимания обращает на ее вещи и почти
наверняка не заметит новой драгоценности. "Я знаю, что поступаю дурно, -
призналась она, - принимая подарки, но ведь я женщина, и подобные знаки
внимания мне необходимы; тем хуже для мужа, если он меня забросил".
Разумеется, я сделал из сказанного должные выводы и поступил согласно им;
но, когда на следующий день Роза снова заговорила о неразумных ухаживаниях
Абарки, вопрос о моей лепте уже был решен, надобность в предостережениях
отпала, и, выслушав от меня жалкие признания, она принялась вслух размышлять
о том, что за люди эти мужчины, сколько конфликтов они создают и как иногда
трудно бывает решиться... "Сначала они рассуждают очень здраво, с чувством
превосходства, и все кажется так просто; но скоро становится ясно, кто они
на самом деле: дети, беззащитные создания, капризные, упрямые,
раздражительные и непонятливые. И вся ответственность ложится на женщину. Но
почему бы не оставить ее в покое? Что за необходимость, боже мой, так все
усложнять?" С отсутствующим видом, откинувшись на спинку кресла, Роза
рассуждала сама с собой, не глядя в мою сторону, не обращаясь ко мне. А я,
сидя рядом, смотрел на ее профиль, смотрел, как устало опускается веко ее
левого глаза, опушенного длинными ресницами. Если она поставила себе целью
развлечь меня, то вполне достигла этого. Красота, достойное и человечное
поведение - за это я всегда буду ей благодарен, хоть и знаю, что причиной
такого отношения послужило полное безразличие к моей скромной особе.
Итак, я истратил деньги - те, что отложил на покупку столь необходимого
мне автомобиля (я один из немногих членов Кантри-клуба, у кого до сих пор
нет машины), и истратил совершенно зря, но не раскаиваюсь. И потом, таким
образом я купил право находиться среди приглашенных на прощальный банкет и
остаться на нем в тени, а это уже немало.
По крайней мере мне кажется, что я - единственный человек во всей