"Джудит Айвори. Право первой ночи " - читать интересную книгу автора

шкуру.
Мистер Эбернети, в запальчивости стуча себя кулаком по ладони, требовал
немедленной компенсации за учиненный в заведении погром.
Посетители громко жаловались на испачканное платье.
Констебль безуспешно пытался разобраться, что же здесь происходит.
Все старались перекричать друг друга, и только бедный незнакомец
беспомощно клял весь белый свет, вжимаясь щекой в пол и вздрагивая от
сыпавшихся на него ударов: теперь его били все, кому не лень.
Общий шум перекрыл бешеный вопль бобби <Бобби - полисмен.>. Эдвина
снова оторвалась от записей и глянула поверх очков на человека, поверженного
на колени, - у нее болезненно сжалось сердце, когда на его спину опустилась
полицейская дубинка.
С какой стати? Скорее всего он сам напросился на неприятности. Но с
другой стороны, ему так легко удавалось уходить от погони, пока он не
вздумал спасать хвостатую тварь, выскочившую из кармана его пальто. И уж во
всяком случае, он не заслужил столь униженной позы и побоев - не более чем
любой из накинувшейся на него своры. Нет, нет, это несправедливо!
- Прошу прощения! - Она решительно двинулась сквозь возбужденную толпу,
прокладывая себе дорогу. - Прошу прощения, дайте мне пройти! - Все громче
повторяя это своим хорошо поставленным голосом, она неуклонно двигалась
вперед: высокая деловитая леди, отчаянно старавшаяся не выдать собственной
неуверенности и страха.
Тем временем бобби повторял уже в который раз:
- Ты где живешь? В Лондоне?
- Говорю же тебе, ага, ты, чудило! - бормотал прижатый лицом к полу
незнакомец. На его счастье, нелестный эпитет бобби пропустил мимо ушей. -
Ага! Ага! Ага!
- Вот только скажи еще раз "ага"! - взревел констебль, занося свою
дубинку.
- "Да"! - перебила его Эдвина. - Он хотел сказать "да"! Если вы
позволите ему встать, то поймете это сами!
- Вы знаете этого человека, мисс?
- Нет.
- Тогда с какой стати вы за него заступаетесь?
- Я вовсе не...
- Займитесь лучше своими делами. Этот проныра делает вид...
- Судя по его выговору, он вырос в Корнуолле, и привычный для него
диалект вряд ли слышал кто-то в Лондоне. Я бы сказала, что его родина
находится где-то возле Сент-Джаста. - Судя по удовлетворенному восклицанию
поверженного на пол беглеца. Эдвина угадала правильно. Это придало ей
уверенности. - Хотя теперь его акцент уже нельзя назвать чисто корнуэльским.
Будьте добры, позвольте ему встать!
В одном она никогда не сомневалась: ее собственный выговор мог
считаться образцом для подражания - причем без особых усилий с ее стороны.
Кроме того, она была образцом скромности и сдержанности. Просто удивительно,
какого послушания можно было добиться, если отдавать команды вполголоса, но
при этом тянуть дольше обычного гласные звуки и нарочно налегать на сухие
окончания слов.
Толпа моментально притихла. Растерянно переглядываясь, люди
расступились, чтобы бобби и официант могли подхватить незнакомца под руки.