"Стив Айлетт. Надувной доброволец" - читать интересную книгу автора

достаточно громко, чтобы Мэр выкрикнул мнение, противоречащее тенденции его
действий. Мой предок был столь горд, что спрятал лицо за натянутой тетивой
лука, пустил в полет стрелу - прямо в доброе сердце Мэра. Все, - и я имею в
виду все, - пошло прахом для его семьи в темные дни, последовавшие за этим.
Товары терялись в темных проходах рядом с домиком Гибби, пока
ему не сообщили, что его привяжут в ветке, и там и оставят.
- Дерево еще не дало побег, способный меня выдержать, - засмеялся он,
тяжело дыша ртом, и умер на следующий день, пытаясь пнуть зевак с большой
высоты.
Убийства в ту эпоху были обычным делом - па самом деле куда более
обычным, чем сегодня. Доказанные преступления встречались куда реже, потому
что чужие имели обыкновение жарить мясо и помещать под своды своих жабр. А
попытка выкопать кости порождала только большие груды земли и красномордых,
злых землекопов с лопатами и почти сломленным духом. Нет ничего хуже
человека, который копал целый день напролет, а нашел только собственное
отражение в грунтовых водах.
И вот, получив информацию от монахов, я уже готов уйти, но один из них
схватил меня за руку, протиснув Свое вареное лицо сквозь прутья.
- Грех и святые дары, первозданный хаос погоды, змеи человеческой
крови, наркотики великого мастера, спланированное поколение, бремя цыплят,
утром все, что ненавидит коп, просыпается и собирается толпой, и ни
преступления не предпринято, чтобы успокоить ярость воображения. До тебя
никто, вот так. И что ты сделал? Увильнул от заграждения фактов, развел
туристов, надул карту, раздвинул горизонт, как запертые на цепь ворота, твоя
голова тугая, как внутри бейсбольного мяча, соседи съедены заживо. А те, кто
не понимает, те говорят: отшлифуй преимущество, не требуй ничего, выгляди
проще, исследуй поражение и рычи общественные поздравления. Суета машет
голыми ветвями в чужом саду, на заднем фоне звезды разгоняются, как
племенные мухи. Но мы же знаем правду, а, парень? Тащи лягушек домой и
высмаркивай тягучую соплю в собственную мать. Тяжело рань генерала Гранта в
лицо, просто для начала. Твоему позвоночнику не нужны компромиссы - скоро ты
войдешь в полосу перманентных противоречий. Обещай мне, парень, что когда
покинешь это место, твой план будет лучше, чем раньше.
Это был отвратительный шок, растянувшийся на годы во всех направлениях.
Я забыл о нем до последнего мгновения.
Вернулся на следующий день. Морфиновое утро похоже на плащ, знаешь. Но
игроков там уже не было. Мазок доллара и механический фонтан. Опустошенные
газовые баллоны, покрывшиеся коркой. Приметы отшумевшего веселья, череп,
оставленный на батуте.
И я подумал: "Части устаревают, это - капюшон с улыбкой, это - ниппели
па машинах, это - норма, кто может ее соблюдать?"
Внезапно выпал снег, сохраняя время.
Блеющие диссиденты окружили меня, когда я пытался уйти по тесным
улочкам. Я пробился через чешую, дождем летящую из их глаз. Борьба с этим
искажением была явно излишней, и я начал спотыкаться, дубленая шкура моего
добродушия скручивалась, как бекон. Лихорадочные видения. Вздымающиеся
кебабы истекают соусом саше. Таинственные дыры в небесной крыше. Война
жуков, лязгающие сяжки. Львиный рык детей. Кишащее небо неуклюжих
охранников. Голова разрывается, как гранат.
Доходила молва про шлюху, подрабатывающую чтением судьбы. Ужасные