"Ю.П.Азаров. Групповые люди (фантасмагорическая антиутопия) " - читать интересную книгу автора

производственной основе. Сейчас важно не это, главное то, что начато было
Макаренко, а начато было именно в рамках Наркомата внутренних дел -
строительство новой системы развития человеческих отношений. Впрочем, так
далеко Заруба пока что не заходил. Да и времени не было: все силы уходили у
него на создание дееспособного гармонического воспитания. С недавних пор он
основательно задумался над словом "гармоническое". Оно стало некой
живительной прибавкой к термину "колония".
Под гармоническим он понимал единство всех деятельностей и, разумеется,
всех трудовых обязанностей. Причем самое главное, считал он, чтобы все эти
виды деятельности осуществлялись в коллективе. Он разделял точку зрения
известных психологов - Леонтьева, Гальперина, Давыдова, Колтуновского,
Надоева, Шапорина, твердивших на все лады, что труд создал человека, а
разносторонняя деятельность - гармонические начала личности. Однажды,
разговорившись со своим другом, опером Ореховым, Заруба, почесывая затылок,
сказал:
- Мне бы их сюда, этих теоретиков! Эх, Петька, какую бы мы теорию с
тобой расписали бы!
Орехов выпил рюмку чистейшего спирта. Крякнул и сказал:
- Можно попробовать.
- Что попробовать, дубина ты стоеросовая?
- Ну этих, теоретиков. Тебе точнее кто нужен-то?
- Как это?
- Ну по какой ученой части тебе народ нужен? Философы, или психологи,
или еще какие-нибудь педиатры?
- Ты серьезно?
- На сто процентов не ручаюсь, но могу заверить, что на восемьдесят
процентов я твою программу обеспечу. Будут у тебя к новому году и философы,
и психологи, и системщики, и кандидаты в доктора, и еще какая-нибудь
шушара...
Вот так я и попал к Зарубе. Да и не только я. К Зарубе потихоньку
прибывали экономисты, идеологические работники, физиологи, кибернетики,
управленцы и даже годографы.
Ко мне с первых дней моего пребывания в колонии Заруба отнесся
настороженно, ибо я им рассматривался не только как враждебный социальный
элемент, с которым ему, Зарубе, предстояло немало поработать, но и как некий
субъект, способный принести ущерб заложенной им с таким вдохновением
воспитательной системе. Поэтому, наверное, исходя из чисто профилактических
предосторожностей, он в отношениях со мной взял курс на прямое и открытое
уничтожение всего того, что было нажито мною: моих исканий в той сфере, в
которой работал теперь Заруба, моего прежнего исследовательского опыта в
области психологии отношений, философской и социально-педагогической
эрудиции. Он довольно оскорбительными средствами дал мне понять, что система
уже создана, причем создана на благо мне в том числе, и что я за это должен
только благодарить его, Зарубу, за то, что я попал в эту систему, где мне
гарантируется свободный труд, защищенность и творческо-созидательное
развитие в коллективе. И вот здесь-то я и расскажу о моем первом конфликте с
Зарубой.
Началось все с такой ерунды. Я подметал двор и тихонько напевал
песенку, где были и такие слова: "Порядки старые, колючей проволкой наш
лагерь обнесен..." Каким образом оказался рядом со мной Заруба, я так и не