"Анатолий Азольский. Клетка" - читать интересную книгу автора

выдержать не смог, в знак протеста убрался восвояси, горя мщением, втихую от

родителей Ивана вымещая на мальчишеских ягодицах и ненависть к частному землепользованию, и

презрение к новым порядкам. Стиснув зубы, Ваня покорно подставлял под взметнувшийся ремень

свой возмущенный зад; мальчика начинала чем-то притягивать процедура порки, ни

мать, ни отец так никогда и не узнали, что их сына еженедельно лупцует

Пантелей: Ваня молчал, Ваня учился боли, терпению, поражаясь тому, что

упоенно дерется со сверстниками, не ощущая боли от ударов их и удивляясь, отчего

при шлепке матери страданием наливается тело. Боли бывают разными - к такой

догадке пришел он, - и легче всего переносятся ушибы и удары, полученные в

схватках с врагами- такими же, как он, мальчишками соседнего двора.

Он стал накачивать в себе ненависть к Пантелею; притворно поохав, застегивал штаны

и преспокойно уходил в другую комнату делать уроки, забывая о только что проведенном сеансе

педагогики, который, конечно, не возрадовал бы родителей - у тех были свои

боли и радости. Отца к тому времени вытурили из академии за неправильную работу

с женсоставом, о чем не раз напоминала со смехом мать в скоротечных и

бурных семейных ссорах. Еще не повзрослев, Иван догадался, что и мать можно

обвинить в кое-какой работе с мужсоставом: от всех женщин Ленинграда мать

отличалась красотой и вечной молодостью, мужчины расступались, когда она

входила в магазин. Слово академия прилипло, кажется, к семье:

ушел отец из Военно-медицинской, зато мать устроилась библиотекаршей в

Артиллерийскую, командиры, в ней учившиеся (все при шпорах, все в ремнях), гурьбой

провожали мать до дома, на что не решались студентки того института, где

ныне преподавал отец. Даже на родительское собрание в школу мать ходила

с академическими краскомами, однажды вернулась, полная возмущением. Наш

сын будет артистом! - с порога закричала она отцу, а тот довольно щурилс