"Анатолий Азольский. Лопушок (Роман)" - читать интересную книгу автора

и догадался, что тот папаше лишнего словечка не скажет, и более
того - нужного тоже не вымолвит. К тому же - не соперник ему
в жизни Андрей Сургеев, потому что азов жизненной науки не
знает, то есть не ведает различий между горисполкомом и
райкомом, совхоз путает с райсобесом, директора МТС почитает
выше начальника областного управления МВД, не подозревая,
впрочем, о существовании последнего, и вообще невообразимо туп,
когда речь заходит о том, кто какую должность, в стране или
районе, занимает и какие блага проистекают от какой должности.
"Сидит в Кремле..." - неуверенно выдавливал из себя Андрюша,
когда председатель учкома Ваня Шишлин спрашивал его, кто такой
Молотов. "Может - лежит?.." - издевался Шишлин. Но
семиклассник упорствовал: сидит! Сидели же, вспоминал он, бояре
в думе. В наказание за тупость Ваня щелкал по лбу незнайку.
Знаком особой милости стало прозвище Лопушок, коим Ваня
провидчески наградил непутевого директорского сыночка, и
"Лопушок" на всю оставшуюся жизнь приклеился к Андрею Сургееву.
Шишлин же умел произносить без передыху красивые длинные фразы,
кое-где разрывая их тягучими междометиями - свидетельством
того, что не вызубрены фразы, а только что народились. Тупицу
Андрюшу он приспособил под свои нужды, изощренно издевался над
ним. Подарил ему ствол немецкого пулемета - и Андрей, жадный
до всего железного, бегал по городу в поисках приклада и
патронов, пока не был изловлен милицией. У Шишлина рано
закрутились романы с курьершами горисполкома и студентками
медучилища, Андрея он возвел в сан письмоносца, и тот месил
осеннюю грязь, разнося записочки или устно передавая просьбы.
Не раз поколачивали его незнакомые парни, не раз попадал он
впросак, суя послания не в те руки, но, видимо, шкодливость
была второй натурой Андрея Сургеева, потому что стал он
намеренно путать адреса, наслаждаясь тычками и проклятиями,
которыми награждал его сбитый с толку Ваня, а однажды так все
переврал и запутал, что председателя учкома избили студенты
медучилища.
Золотую медаль и аттестат с круглыми пятерками вручили
Ивану торжественно. В Москву, в Тимирязевку, в сельхозакадемию
- так решено было всем районом, городом и самим Ванею. Туда он
и отбыл, и вместо подорожной вручили ему характеристики,
ходатайства и прошения. Гороховей и Починки уверены были, что
вернется Ваня через пять лет - и осчастливит народ.
Под зеленым абажуром, в текущих разговорах, от одного
конца стола к другому часто пролетала фамилия будущего
агронома. Мать недолюбливала Ваню Шишлина, намеренно в фамилии
его ставила ударение на первом слоге, приуменьшая этим
достоинства медалиста ("Шиш тебе, Ваня!"). Отец же - гордился
им, не понимая, как унижает похвалами сидящего за тем же столом
сына. Однажды тот, после очередного панегирика, вдруг спросил:
"А кто такой Гедель?" И отец, сразу умолкнув, долго смотрел на
конопатые руки сына. Изрек наконец: "Тебе надо приналечь на
тригонометрические функции..." А мать, встрепенувшись, начала