"Анатолий Азольский. Монахи (Роман)" - читать интересную книгу автора

сплотившее людей стремление: туда, на юг, через море, к Гробу Господню!
Десятки тысяч людей прошли уже этой дорогой, распугав окрестных
крестьян, разворовав их дома и уведя скот; пахло кислятиной пропотевшей
обуви и протертой одежды, уши щемило от жалостливых криков детей, которые
никак не желали понимать, зачем отцы их и братья, матери и сестры подались
из родных и теплых мест в края, где придется каждый шаг сопровождать
убийствами неверных. Хватало кровопускательства и здесь: за то время, пока
колонна по кривой огибала невысокий холм, два промчавшихся всадника
прирубили отставшего путника-страдальца, и труп бедолаги люди оттащили от
дороги. Никто не пожелал слова доброго сказать об убиенном, но услышать
хотели, и бредущие миряне увидели, как на холмик, будто на амвон, поднялся
одетый в рубище пилигрим, громко воздавший хвалу Всевышнему за быструю
смерть смиренного раба Божьего, который получил то, к чему и стремилась душа
его, чего алкало и тело его, - гибель во славу Господа Бога.
- Упокоение нашло его не на равнинах сирийских в сече с неверными, не
при осаде крепостей, хранящих в себе несметные богатства султанов и калифов,
и не на берегах Иордана, а на истинно христианской земле, - будто отходную
молитву пел пилигрим, которого вернее было бы назвать странствующим монахом,
избравшим дальнюю дорогу наилучшим и наикратчайшим путем к покаянию. -
Христианский меч погубил христианскую же душу, избавив страдальца от еще
больших мучений, бессмысленных и порочных...
Люди, чудом избежавшие мечей двух проскакавших господ,
приостанавливались, внимая речи безбородого проповедника с жезлом, причем и
на жезле в руке его, и на правом плече плаща белой краской нарисован был
костыль, что обязывало монаха оказывать помощь увечным и беспомощным, -
занятие, для него явно затруднительное, поскольку сам нуждался если не в
помощи, то в сострадании.
- Да, - продолжал монах, которого ветер колыхал, так был он слаб, - да,
бессмысленные и порочные, потому что Господь повелел нам быть милостивым ко
всем падшим и заблудшим, прощать им грехи, а не наказывать огнем и мечом, к
чему призывают вас те, кому выгодно гнать вас будто бы на спасение Гроба
Господня, - им это выгодно, не вам, поскольку папская булла дает господам
отсрочку от уплаты пошлин и долгов, а прелатам сулит все те блага, которых
они лишены здесь!.. Одумайтесь! Вам-то что надобно за морем? Вы как были
нищими, так и останетесь ими!.. О, собрат! - едва не взвыл монах, увидев
бредущего странника в черной рясе. - Какая злоба погнала тебя под святое
знамя? Рыскающие по лесам бандиты тоже сплотились под этим знаменем, чтоб
напоить коней в водах Иордана, но ты-то, ты - куда ползешь? На твоих хилых и
избитых ногах ни сандалий, ни башмаков, - как и у меня, как и у многих...
как и у вас, добрые христиане! - громко, превозмогая тугой ветер, продолжал
укорять и стыдить монах, и люди, нагие и босые, недоуменно озирались; вокруг
свирепеющего от проклятий человека уже скучивались будущие завоеватели и
охранители Гроба Господня, невольно соизмеряя адское существование на земле
с раем небесным; некоторые давно уже выжгли на своем теле кресты, уверяя
всех, что рука Божья тому причина. Разинув рты, внимали они хриплому
еретическому голосу, и будь это действо на городской площади, воры давно б
уж почистили карманы и кошельки зевак, а расторопистые парни лапали бы
хихикающих горожанок. Первые капли дождя пали уже на капюшон страждущего
истины пилигрима, но, кажется, даже гром небесный не отвратил бы его от
угодного Богу занятия, потому что голос еще хлеще взметнулся к низкому небу;