"Анатолий Азольский. Монахи (Роман)" - читать интересную книгу автора

значит поставить под удар того, чужого, который, по некоторым размышлениям,
даже ближе своего. Головы полетят - тут и там, потому и расследуют с
прохладцей. Полковнику Редлю когда-то дали пистолет, чтобы он застрелился,
такие бы пистолеты обоим предателям, потому что допросы обнаружат картину
плачевную, тут уж поневоле подумаешь, не организовать ли мерзавцу побег. Они
полезны, они, сберегая шкуры свои, выдают не всех подряд и наиболее ценных,
а тех, от кого давно решено (кем - вот в чем вопрос!) избавиться. Благодаря
им утвердилось и джентльменское соглашение: изменников истреблять только в
законном порядке, с соблюдением правовых норм.
И Бузгалин боковым зрением посматривал на абсолютно преданных общему
делу сотрапезников, неоднократно проверенных, - рассматривал, мысли не
допуская, что один из них тот самый предатель, и все же гадал: кто из них
предаст его - не потому, что все-таки завербован, к примеру, этот вот сейчас
поедающий осетрину человек, а всего лишь по той причине, что все разведки
мира склонны к саморазоблачению, что как долго плывущему под водой человеку
надо время от времени подвсплывать для глотка воздуха, так и разведцентру
необходимо допускать провалы. И любой агент, годами в безвестности
собирающий на себя, как на липкую бумагу, нужные Центру сведения, временами
испытывает то же зудящее желание обозначить себя, подавляет эти желания, но
они, уже угнездясь в нем, подсознательно толкают на ошибку, на доверие к
тому, кто, проводив тебя с явки, поднимет трубку телефона. Они же водят
твоей рукой, когда составляется донесение, и огульная вера в
нерасшифрованность посланий заставляет включать в текст сведения, по которым
чужие криптологи найдут и тебя, и твоих информаторов. Но на еще большие
провалы провоцирует само управление, состоящее из людей, превыше всего
ценящих себя, оправдывающих доверие руководства, все документально
оформляющее для личной безопасности; повязанные строжайшими правилами
секретности, здраво понимающие, что следование законам и канонам одинаково
давит ответственностью и на любого, и на всех, - люди эти, обладая хорошо
документированной безнаказанностью, совершают трагические ошибки, выдавая
наиценнейших агентов. Прикажут агенту немедленно уносить ноги, немедленно -
однако, предвидя вопрос некоего стоящего надо всеми руководства, не преминут
добавить: "уничтожив все следы", и агенту уже не до исчезновения, он
уничтожает улики, на чем и будет выслежен, причем управление с полным
основанием может считать себя беленьким и чистеньким, принявшим все меры для
нейтрализации провала, и не их, оказывается, вина в том, что человек
замешкался. Нелегал оформляет - во Франции - визу в Канаду, где его с
нетерпением ждет на явке давно проваленный агент, о чем управлению известно,
- надо бы срочно отменить Канаду, однако сама система начинает гадить,
система вдруг обнаруживает, что под рукой ни единого канала связи, чтоб
предупредить человека, и медлят, медлят, курьер по дороге вляпывается в
автокатастрофу, в полном отчаянии шлют шифровку через ненадежного посредника
- и только случай спасает человека от ареста. Как это было однажды с самим
Бузгалиным, о чем вспоминать не любил, о чем сухо написал в отчете, так и не
получив внятного разъяснения, но после чего зарекся полагаться на Москву во
всем, памятуя тем не менее: плохие начальники, хорошие ли - да само время
разберется, а Россия как была Россией, так и останется ею при любых
начальниках. Однако с тех пор препятствовал всем связям через легалов, с
едким удовольствием отмечая провалы врагов, которые грешили теми же ляпами,
в контакты со своими нелегалами вмешивая давно засвеченных сотрудниц