"Анатолий Азольский. Монахи (Роман)" - читать интересную книгу автора

она иссохла, она уже не в ладу с почвой, та ее не принимает, та отказывается
давать ей соки земли, потому что тело осиночки не переваривает эти соки, у
маленького деревца - непрохождение пищи по кишечнику. В сарае, кажется, есть
пила, но лучше уж не мучить воспетую народом страдалицу леса, невзрачную,
всегда чем-то опечаленную, чем-то напоминающую так и не вышедшую замуж ту,
сестры которой давно уже пестуют детей. Подрубить корни, которые, как жилы у
старика, проступают и взбугривают почву, предать осинку одному из древнейших
способов погребения, сожжению то есть, и Бузгалин - не вставая, лежа -
дотронулся до холодноватого ствола, будто коснулся лба мертвеца в гробу...
Огонь и дым вознесут к небу память о брате, о скрипе калитки, впускавшей их,
его и Анну, на покрытую снегом дорожку к дому. Но еще больше об истории
земли этой поведают остающиеся на участке березы, эта ель, вымахавшая метров
на пятнадцать и чудом спасшаяся от гибели, когда безмозглый и наглый сосед
вознамерился ее ночью спилить, потому что, видите ли, она загораживала тенью
его грядки, мешала плодоношению, и спасибо дяде Феде, инвалид учуял беду,
примчался, как только услышал взвизг бензопилы... Ели этой лет семьдесят, и
она знает то, что неведомо ни одной районной конторе, битком набитой разными
документами; ель видела тех, кто до брата хозяйствовал на этой земле, она,
конечно, помнит и давний спор мужиков с топорами, решалась ведь судьба
елочки... Все помнят всех и вс╕ вокруг - из разных эпох и частей планеты:
мягкой подстилке из листвы всего год, а самой Земле - несколько миллиардов
лет; лопата, которая через час начнет выдирать из земли комки почвы, сделана
совсем недавно, во всяком случае, куплена месяц назад; холодильнику, судя по
приложенным к нему бумагам, полгода всего, и не потому ли весь мир устойчив
и не распадается, что весь собран из деталей, которые точно не знают, как
появились они на свет, и не ведают, когда топор или коса подрежут их.
Обнаглевшие муравьи поползли по голеням вверх и впились в
чувствительные места, заставив Бузгалина приподняться и отряхнуться от
прилипших с утра мыслей о всеобщих категориях, бесконечности трансформаций
материи и бренности жизни. Вместе с муравьями спрятались они куда-то под
листву, зато с пугающей обнаженностью возник вопрос: что же там, в лесной
полосочке, которая вдоль шоссе, произошло? Пуля - вошла в ствол березы? Была
ли она вообще? И сколь долго еще будет струиться, разделяя берега, водная
артерия, называемая Бузгалиным?
В том вагоне электрички, где почудился ему образ СССР, сидели и те, кто
был в истоках этой нешумной реки. Родители и старший брат пахали в самом
буквальном смысле этого слова, неугомонный мальчонка оставался под
присмотром деда, который заприметил за непоседою странность: шестилетний
Вася частенько подходил к колодезному срубу и всматривался в рябь и гладь
крохотного квадратика воды далеко внизу, подавался вперед, ручонки впивались
в осклизлое дерево, отстраняя тело от желания полететь туда, в черную
гулкость. И дед, сберегая чересчур шустрого внучонка, сказал, что на дне
колодца - уйма змей, волков, тараканов, - сказал, не ведая, что такое же
скопище несовместимостей увидит взрослый внук, когда всмотрится в
собственный мозг, в нераспутанный клубок желаний, и еще до Анны, которая
научила его видеть копошение своих и чужих мыслей, познал он на себе власть
пригретых мозгом скользких существ, впивающих в тебя ядоносные зубы.
Так почему после магазинчика с картошкой и коньяком помутился разум,
подменивший простой и ясный мир ощущаемых вещей буйными фантомами? Кем
разбита склянка с ядом, чей палец открыл клетку с шипящими гюрзами и