"Анатолий Азольский. Затяжной выстрел" - читать интересную книгу автора

- Не горюй, - утешили Олега на Минной. - Скоро другие приедут, на
замену. Найдешь себе новую партнершу, те еще номера будете на сцене
откалывать!.. И опять Олег промолчал... Не будет больше никаких Дюймовочек,
знал он уже. И номеров на сцене, и чечетки на палубе, и военно-морских
анекдотов. Все самое приятное уходит из жизни как-то незаметно, следов не
оставляя. Давно ушла травка, обычная, зеленая, которой покрыта земля, - а
так в детстве нравилось по травке этой ползать! А лес вообще видишь в
дальномере, когда линкор идет вдоль побережья. И девушки уходят, и
Дюймовочка вот улетела неизвестно куда. Прощай, лейтенантская юность... Олег
брел по Минной стенке, не зная, куда податься, как вдруг его окликнули по
фамилии. Он остановился и обернулся. - Лейтенант Манцев - это ты?.. Так
вот что, Манцев, погляди и запомни меня! Перед Олегом стоял низкорослый
капитан 2 ранга. На грубом квадратном лице его горели свирепые глаза,
кривоватый нос был привален к правой щеке, где-то на затылке начинался шрам,
узкой лентой пересекал шею и уходил под китель. - Запомнил?.. Так знай,
Манцев: увижу тебя на моем корабле - прикажу выбросить за борт! Услышу
разговорчики насчет увольнения матросов - отведу в комендатуру!
Разрешите узнать название корабля, с борта которого я полечу в воду?
- Я - командир эскадренного миноносца "Бойкий" капитан 2 ранга
Жилкин! Запомнил?.. Прощай!.. К Олегу приблизился смеющийся штурман с
"Безбоязненного", слышавший разговор от начала до конца. - Каков, а?
- Он чей? - спросил Олег, потому что "Бойкий" входил в состав 1-й
бригады эсминцев, прозванной королевской: все или почти все командиры
эсминцев этой бригады были зятьями, племянниками или двоюродными братьями
московских адмиралов; когда же на севастопольские экраны вышел американский
фильм "Королевские пираты", то соответствующее прозвище получили и командиры
кораблей из клана родственников.
- Ничей. Самоучка без роду, без племени.
23

Офицеров и сверхсрочников увольняли до утра, то есть до подъема флага.
Применительно к линкору это означало, что в 07.15 рейсовый барказ с
уволенными отваливал от Минной стенки и в 07.30 подходил к левому трапу
линкора. Прибежавшие на стенку чуть позже 07.15 могли еще рассчитывать на
случай, на оказию. Не выпадал случай - готовились к односторонней беседе с
Милютиным, после которой по собственному почину пропускали два или три
увольнения. Безоблачным июньским утром капитан-лейтенант Болдырев опоздал на
барказ. Подвели его не безукоризненно точные часы, которые он трижды в
неделю сверял с хронометром в штурманской рубке. Подгадил шофер такси:
прошедшую ночь Болдырев провел в Симферополе. Появление на корабле после
подъема было для Болдырева поступком столь безнравственным, что исход беседы
со старпомом его никак не пугал. Самосуд был страшнее. Капитан-лейтенант
Всеволод Всеволодович Болдырев приговорил бы себя к аресту при каюте сроком
на один месяц - за поведение, порочащее высокое звание офицера и должность,
этим офицером занимаемую. Продуктивно и целесообразно мыслящий Болдырев
огляделся. Надо было найти плавсредство, которое в считанные минуты
перенесет его на корабль. Линкоровские и крейсерские барказы
пришвартовывались к стенке невдалеке от эсминцев 1-й бригады. Но сегодня их
не было, иначе Болдырев попросил бы у друзей бригадный катерок. Есть друзья
и в управлении вспомогательных судов гавани, там дали бы рейдовый буксир, но